Но оставаться тут не хочу.

Эта идея – купить отравы на вынос…

Это то, что я себе не позволял уже лет двадцать… Не, пятнадцать… Не… семнадцать…

Да! Мы в прошлом году в Гоа гульнули так, что пару дней я не помню… Вот, вполне вероятно, что где-то там я ел уличную жратву. Но это… как в рекламе… Не запостил, значит, не было.

Короче, во мне просыпается какое-то подростковое озорство, и, несмотря на то, что можно пожелать Иришке спокойной ночи и свалить в приличную едальню, я совершенно точно хочу купить шаурму у метро.

– Слушай, а пошли, – вдруг улыбается мне она. – Только, – и опять в меня упирается указательный пальчик, – ты потом меня снова домой проводишь!

– Само собой, – расплываюсь в улыбке. – Защищать вас и оберегать – моя работа!

– Да? – почему-то кривится она. – А если не работа, то как?

Вот черт!

К словам цепляется!

– А если не работа, – растягиваю свою небритую моську в улыбке, – то надо еще и “любить”, – натыкаюсь на ее ошеломленный взгляд и резко добавляю. – Но ты ж сама сказала “только ужин”!

– Пошляк! – тянет она, но по глазам вижу, что выкрутился.

Шутка удалась.

Под эту не сильно остроумную пикировку Иришка захлопывает тяжелую дверь дорогой квартиры, и мы спускаемся на улицу.

.

Ирма

Мы не доходим до метро. Останавливаемся около какой-то хипстерской кофейни у нас на углу… Там, как ни странно, есть шаверма, которую модно обозвали “шавер-ролл”… Он берет его, как и собирался, а мне покупает зеленый улун.

Вкусно.

Идем по тротуару, какое-то время молчим.

Он жует, а я просто наслаждаюсь неспешной, бесцельной прогулкой.

На улице совсем стемнело…

И небо ясное. И даже кое-где звезды видны…

– Красиво как! – выдыхаю восторженно.

– Вау! – он задирает голову и тоже разглядывает созвездия. – Вот эта полярная, – указывает пальцем на яркую звезду, – а вот эта, видишь, как дабл ю английская? Это Кассиопея… А вон пояс Ориона…

– Да ладно! Откуда ты все это знаешь?

– Слушай, – тянет с нескрываемой грустью, – в детстве бредил мореходкой… Все выучил… И созвездия и… – вдруг в его голосе появляются гордость и озорство. – Я азбуку Морзе знаю! Вот этот самый популярный напев: та, та, ти, та, та… Это слово “муха”!

– Классно! – я искренне восхищена. – А чего не поступил?

– Ты не поверишь, – очень тяжело вздыхает он. – Поступил.

– Но… – подталкиваю его к ответу, потому что он замолкает.

– Но семейное дело, традиции, долг и все такое, – кривится Гоха. – Отец не дал учиться.

– В смысле? Семейное дело – это охрана что ли?

– Ой, – спохватывается он, – денег у родителей не было. Работать надо было начинать. Ну я и… Армия, потом охранное агентство…

Заканчивает он свой рассказ без энтузиазма, отводя в сторону взгляд.

А я иду и думаю о том, что родители, возможно, сломали Гошке судьбу…

Ведь мечтал. Ведь классным был бы моряком!

– А ты? – спрашивает меня он. – Ты почему только сейчас учишься?

– А… – а я еще не придумала! – А у меня мама болела! – выдаю какую-то дурь, скрестив пальцы за спиной. – Не могла надолго оставлять ее одну. Там уколы по системе и вообще, – взмахиваю рукой неопределенно. – Вот я и…

– А сейчас мама где? – спрашивает Гошка напряженно.

– Ой, сейчас все хорошо!

Даже очень хорошо. Мама моя в Анапе десять месяцев живет.

А июль и август проводит у сестры в Хакасии… Но надо же грамотно соврать!

– Мы попали, в конце концов, в какую-то квоту, и ей сделали операцию, и ты знаешь! Помогло! Она не в Москве живет, к сестре уехала. Но со здоровьем у нее сейчас почти норма!

– Это хорошо, – тянет Гошка таким приятным голосом, что мне безумно хочется к нему прижаться.

Я незаметно подстраиваюсь под его шаг, беру его за руку…

Ой!

Он поймал мою ладонь, остановился.

– Что? – спрашиваю удивленно, потому что он замер прямо посреди тротуара, повернулся лицом ко мне и так внимательно смотрит.

– Ничего, – отзывается каким-то слишком серьезным тоном.

Медленно и очень аккуратно, почти невесомо проводит пальцами по моим скулам…

– Ты такая, – выдыхает, – настоящая…

– Я… – мне становится безумно неловко.

Настоящая? Я? Все, что я о себе рассказала, выдумано от начала и до конца! Ну почти все! А он… верит. А я… обманщица…

– Проводи меня домой, – шепчу еле слышно.

В его взгляде мелькает будто бы досада, но и… Что-то еще, чего я не могу считать, потому что не нахожу в себе сил смотреть ему в глаза.

Он шумно вздыхает, сжимает мои пальцы, которые все еще лежат в его ладони.

– Пойдем, – отзывается резче, чем я хотела бы.

Возвращаемся очень быстро.

Мы ушли, оказывается, недалеко.

– Пока? – останавливаюсь я у подъезда.

– Э, нет, – он решительно берется за ручку двери. – А вдруг то тело вернулось твою Ирму искать? Давай уж до квартиры.

Жмурюсь, закусываю губу и безропотно иду за ним в лифт.

Мой этаж.

Безлюдная лестничная клетка.

– Вот… Никого, – развожу руками.

– Хорошо, – удовлетворенно кивает он, – если этот чудак вдруг вернется – ни в коем случае не открывай! – строго наставляет меня Гоша.

А я просто киваю.

У меня почему-то горло перехватило от эмоций.

Какой-то этот вечер получился искренний, приятный, чувственный… А я со своим враньем. И… И расставаться не хочется.

Но Гоша, четко меня проинструктировав, нажимает кнопку вызова лифта.

– Ир, – вдруг окликает он, когда кабинка явно подъехала на мой этаж.

– Что? – поднимаю лицо.

И…

Его горячие сухие губы мимолетно касаются моих! Крепко, жарко, терпко!

Хочу закричать: “Еще!”, но Гоша уже зашел в лифт и нажал первый этаж.

– До завтра, – улыбается мне он, а я, как девчонка, прижимаю пальцы к губам.

Боже!

Захожу в квартиру как завороженная.

Какой же он все-таки!

Мужчина!

Сильный!

Решительный!

Совершенно не мямля!

Мечтал моряком быть. И поступил. Значит, умный. А остался работать для семьи, потому что ответственный.

А его губы…

Гоша!

Гоха!

Черт!

Падаю на один из стульев, стоящих за обеденным столом и…

И мой взгляд упирается в очень модный телефон последней модели!

Глава 13

Георгий

Мне снится какая-то ванильная хрень… Розовые облачка, золотистые лучи пробиваются сквозь них, зеленый луг, журчащий ручейком смех…

Смеется девушка. Я будто бегу за ней… За той, что смеется, и не могу догнать, но мне от этого не тревожно, а весело. Мне нравится эта игра…

И вот я в очередной раз делаю рывок, а она в очередной