Молодая дама с необычайно тонким бело-розовым цветом лица сидела, откинувшись на высокую спинку нового кресла, а справа и слева от нее стояли два кавалера, неподвижно застывших с весьма почтительным видом. Герцогиня Мальборо внимательно смотрела на одного из них, лорда Скелтона одетого в белый бархатный костюм и склонившегося перед ней в поклоне так низко, что его пышный черный парик едва ли не касался колена вытянутой вперед ноги. Друг Скелтона граф Стэнхоуп, который ввел его к герцогине Мальборо, вперил довольно безучастный взгляд в венецианское зеркало; по всей видимости, он не слишком интересовался происходящим разговором.

— О миледи, — тянул господин в белом бархатном костюме гнусавым голосом, изо всех сил стараясь придать ему сладко-льстивый оттенок. — Вы так влиятельны! Я уповаю на вас как на последнюю надежду.

— Разумеется, я помогу вам, лорд Скелтон, отчего же не помочь. Но предупреждаю, мои услуги дорого стоят, — еле заметно улыбнулась герцогиня. Обмакнув перо в чернила, она принялась писать на бумаге сумму, которую хотела получить от просителя, и Джон Черчилль при этом подумал, как крупно ему повезло с женой, которая умела делать деньги буквально из воздуха. Его родственники советовали ему не жениться на не слишком родовитой девице Дженнигс, не имевшей приданного, но он, после некоторого колебания, решился вступить в брак с этой приглянувшейся ему девушкой, и не прогадал. Редко какая жена была способна сделать для своего мужа все то, что сделала для него Сара Дженингс. Сара полностью использовала свое влияние на недалекую принцессу Анну, чтобы продвинуть супруга по службе, и его карьера резко пошла в гору. Она широко продавала придворные должности, пополняя тем самым их семейную казну, и заводила в свете те полезные знакомства и связи, которые способствовали росту значения рода Черчиллей. Сара ставила интересы мужа выше собственных интересов, но за свою преданность она требовала от него абсолютной, нерушимой супружеской верности. Джону приходилось применять чудеса изворотливости, чтобы скрыть от нее даже пустячную любовную интрижку. Он любил свою жену, но она была для него «прочитанной книгой», и поиск новизны толкал его время от времени к походам «налево». Теперь предмет вожделений герцога Мальборо представляла Мейбелл Уинтворт, и он приготовился к тому, чтобы выполнить просьбу этой девушки так, чтобы жена не догадалась о его личном интересе к ней.

— Я готов оплатить любые расходы ради получения должности судьи в моем округе, — поспешно согласился собеседник герцогини, прочитав сумму, которую она написала ему на бумаге.

— В таком случае, вы можете больше не опасаться соперников в столь важном для вас деле, — ответила ему его влиятельная покровительница.

Лорд Скелтон и его друг граф Стэнхоуп поклонами попрощались с хозяйкой будуара, и Джон Черчилль, ранее не видимый из-за скрывающей его красной бархатной занавеси, выступил вперед.

Герцогиня, сосредоточенно изучавшая записи на своем письменном столе, радостно встрепенулась, заметив появление мужа. Она обожала его, и считала себя самой счастливой женой на свете. От природы Сара Дженингс имела холодный, расчетливый ум и черствую натуру, но ее сердце таяло, стоило ей очутиться рядом с этим представительным красавцем, в котором привлекательная внешность удачно сочеталась с приятными манерами и незаурядным умом. Джон Черчилль нежно поцеловал жену, пощекотал под подбородком ее любимую болонку, лежащую рядом с ней на шелковой подушке, и осведомился о дочерях и сыне, которого она недавно родила.

— Благодарение богу, дети здоровы, — счастливо улыбаясь, сказала молодая женщина. — Теперь, когда ты рядом со мной, Джон, мне больше нечего желать. Пока я не могу уделить тебе много внимания, мне нужно подготовиться к сегодняшнему приему у принцессы, но через два-три дня я буду полностью в твоем распоряжении.

— Кстати, о приеме. Сара, мне нужно, чтобы одно лицо, которому я покровительствую, получило приглашение на сегодняшний вечер, — небрежно проговорил Джон Черчилль.

— Конечно, дорогой. Назови мне имя, — с готовностью отозвалась его жена, беря в руки новое гусиное перо.

— Леди Мейбелл Уинтворт, герцогиня Дарлингтонская, — сказал ей муж.

Улыбка быстро сошла с лица молодой женщины, она отбросила перо и гневно воскликнула:

— Значит, это правда!

— Что правда, моя дорогая? — невозмутимо спросил Джон Черчилль.

— То, что вы неравнодушны к этой особе! — вне себя воскликнула Сара Дженингс. — В свете давно говорили о ваших чувствах к ней, а я не верила.

— Сара, вам нужно меньше слушать сплетни, — деланно расхохотался герцог Мальборо. — Да, я оказывал преувеличенные знаки внимания этой юной кокетке, но исключительно потому, что она является фавориткой короля Якова. Умная мышь роет не одну, а несколько выходов из норы, и мы должны поступать точно так же, особенно теперь, когда мы затеяли опасную игру смены власти в Англии. Еще неизвестно, как повернутся события, и влиятельный друг в другом лагере нам не помешает.

Слова мужа показались герцогине Мальборо резонными, и она заколебалась. Джон Черчилль понял, что верно поступил, когда решил сыграть на чувстве ее женской осторожности. Ни одна женщина не упустить случая подстраховаться, когда речь идет о ее безопасности и безопасности близких ей людей, и даже сверхумная герцогиня Мальборо не стала исключением.

— Джон, ты действительно озабочен только приобретением нового союзника, — все еще сомневаясь, спросила она.

— Ну конечно, Сара! — стараясь выглядеть как можно более убедительным, воскликнул герцог Мальборо. — Как ты могла подумать, что я могу променять тебя на другую женщину, тем более на эту глупышку — леди Уинтворт? Я думаю только о тебе, и когда шел сюда, то хотел просить тебя, чтобы следующую ночь ты провела со мной.

Свои слова он сопровождал пылким взглядом, устремленным на жену. Этот взгляд убедил молодую герцогиню в искренности супруга. Она снова обмакнула перо в чернила и быстрым, решительным движением написала приглашение для леди Уинтворт. После этого удовлетворенный успехом дела Джон Черчилль вызвал курьера и вручил ему бумагу с личной печатью принцессы Анны.

Спустя два часа Мейбелл получила это желанное приглашение на прием в Ричмондский дворец. Мария Моденская сумела уговорить короля Якова провести этот вечер с ней, и ничто не мешало девушке приступить к исполнению ее замысла. Однако к поездке нужно было тщательно подготовиться. Лондон никогда не был безопасным городом, каждую ночь в нем случались убийства и ограбления, а со времени «Славной революции» волна преступности стала еще больше