— Да, желаю! — выпалил Джордж.

Слава богу, она поверила ему! Теперь не придется одному ломать голову над тем, как защитить отца, лорда Деверелла и всех других идиотов, организовавших тонтину в незапамятные времена.

— Есть кое-что, казавшееся мне странным, — медленно произнесла Кассандра. — Все в особняке, от посудомойки до самого графа, знали о том, что Чарлз наносил визиты в спальню леди Деверелл, а граф ведет себя так, будто это в порядке вещей.

— Вполне естественно, на мой взгляд, — пожал плечами Джордж. — Он бережет свою репутацию. Кому ж понравится, чтобы его считали рогоносцем?

— Да, правда, хотя кажется, что сама леди решительно настроена как раз на это. — Подавшись вперед, Кассандра уперлась локтями в колени. — Ночью одна за другой прошло несколько сцен драмы, и этого не должно было случиться. Ее светлость могла бы сказать, что не поняла, что произошло, что никогда не видела этого мужчину раньше, что он сорвался с решетки, прежде чем сумел дотянуться до ее окна. Вместо этого она с рыданиями сообщила мужу, что они с Чарлзом всего лишь обменялись поцелуями, а потом он свалился вниз.

— Вы сомневаетесь в ее правдивости?

Джордж тоже сомневался.

— Мой брат не стал бы карабкаться по решетке лишь для поцелуя! — она закатила глаза. — Хотя и смог бы: у Чарлза это было не впервой.

— Далась вам эта решетка! — сказал Джордж. — Кто бы ни подбросил ту записку, он скоро узнает, что Деверелл жив и здоров, и повторит попытку его убить. Вам надо срочно вернуться в особняк и продолжить наблюдение.

Она хлопнула себя по коленям — безошибочный знак прощания.

— Ну, если вы так считаете… Только сначала мне нужно посмотреть, как дела у Чарлза, потом сходить на Боу-стрит и попросить судью разрешить закрыть дела брата мне самой.

— Чтобы не терять его жалованье?

Она поднялась и расправила юбки.

— Разумеется. Надо на что-то жить. Если я выполню работу Чарлза, пока он недееспособен, выплаты не прекратятся.

Она храбро принимала на себя обязанности брата, но это казалось Джорджу несправедливым.

— Вы много работаете, мисс Бентон.

— А вы не работаете вообще, — съехидничала Кассандра. — Вот мы и обменялись наблюдениями.

Он не сдержал улыбки: мисс Бентон была остра на язычок, зато говорила идеально: не проглатывала согласные, что свойственно представителям высшего общества, не смазывала гласные, как лондонский рабочий люд. Но тембр! Он проникал внутрь, как звучание стеклянной гармоники: низкий, вибрирующий, прозрачный. Она могла бы произносить оскорбительные речи, а он тянулся бы на цыпочках в направлении этого голоса.

Так и получилось во время их первой встречи. Это произошло на Бедфорд-сквер в доме у его давней знакомой леди Изабел Дженкс, вышедшей замуж за бывшего полицейского с Боу-стрит Каллума Дженкса. Леди Изабел помогала мужу в частных расследованиях, но в последнее время отошла от дел из-за своей беременности, хотя по-прежнему считалось, что самые важные решения в доме Дженксов принимаются ей.

Джордж увидел мисс Бентон, когда та спорила с хозяевами, утверждая, что господа обращают внимание только на униформу, а не на самих слуг, поэтому опасаться, что Уэксли сообразит, что они встречались раньше, не стоит.

Уэксли! Ему показалась знакомой эта рыжеволосая женщина, и теперь он вспомнил ее. Она помогла спасти его зятя лорда Уэксли от покушения во время бала в честь его обручения с сестрой Джорджа. Прошло уже больше года; теперь он знал ее имя, ну а лицо никто не смог бы забыть и так.

«Уэксли сразу бы ее узнал, — заявил он тогда Дженксу. — Она такая простушка!»

Конечно, так говорить не следовало, да он и не это собирался сказать. Лучше было бы сказать, что у нее простые манеры, простая одежда, простая прическа. Даже такие слова были бы куда более приемлемыми, хотя то, что он подразумевал, не имело к этому никакого отношения. Джордж имел в виду, что мисс Бентон не была поклонницей моды, но при этом нисколько не комплексовала и чувствовала себя очень уверенно. Для нее проявление рыцарства, галантность и цветистые комплименты было бессмысленным бахвальством и вызывали смех.

Прежде чем у Джорджа тогда появилась возможность пробормотать слова извинения или объясниться, леди повернула головку в их сторону и, остановив на нем прищуренный взгляд, произнесла:

— Дженкс, вы не могли бы довести до сведения этого джентльмена, что внешность леди не имеет никакого отношения к ее мозгу?

Дженкс явно развеселился, чтоб ему провалиться!

— Непременно. Лорд Нортбрук…

— Вы также могли бы ему сообщить, — не дала ему договорить мисс Бентон, — что внешний вид дамы не имеет никакого отношения к ее профессиональным способностям.

Дженкс снова попытался:

— Я как раз собираюсь…

— И, — добавила она безжалостно, — не забудьте обратить его внимание на то, что это немыслимая бестактность — комментировать внешность леди в ее присутствии тем более, когда его об этом никто не просит.

Дженкс отказался от роли переводчика и просто жестом соединил мисс Бентон и Джорджа.

— Вы услышали леди.

— Да, и, стало быть, он прекрасно услышал меня, — съязвила мисс Бентон.

Изабел выглядела так, словно едва сдерживала смех, но, когда Джордж перевел на нее предупреждающий взгляд, сдержалась и торопливо заговорила:

— Лорд Нортбрук, наш давний друг.

Мисс Бентон оглядела его с ног до головы.

— А так сразу и не скажешь. Знаете, а ведь мы встречались раньше, на балу по случаю помолвки дочери герцога Ардмора.

— Да, действительно, — подтвердил Джордж. — Дело в том, что герцог Ардмор — мой отец, а его дочь, соответственно, моя сестра, поэтому неудивительно, что я там присутствовал.

— Тогда все в порядке, — сказала мисс Бентон и отвернулась, чтобы продолжить разговор с Дженксом, а Джордж так и остался стоять столбом.

Он опростоволосился, и она указала ему на это, придется пресмыкаться.

— Прошу прощения, мисс Бентон, — заговорил он снова, пытаясь привлечь к себе внимание. — Мои слова были недопустимо дерзкими и бестактными.

Она не обернулась, но замерла, явив его взору свой затылок — узкую полоску между воротником темного платья и высоко уложенными огненно-рыжими волосами, такую беззащитную и трогательную.

— Зато честными, — сказала она, наконец.

— Нет, это не так, — повторил Джордж, пытаясь объяснить. — Это не то качество, которые я культивировал в себе. Уверяю вас, с честностью в высшем свете никуда не пробьешься.

— Может, тогда подумать о вежливости? — заметила Изабел с откровенностью старого друга.

— Мужчинам это качество и вовсе не нужно, — заявил Джордж, — в особенности облеченным титулами. Но это не означает, что все сплошь грубияны. Я, например, не такой.

Суровая поза мисс