— Нет, я хотела дать ей время свыкнуться с новой жизнью.

— Так значит, Гаю тоже ничего не известно?

Джо покачала головой.

— Хорошо, что я тебя спросила, а то бы ненароком проболталась в письмах к Сесиль.

— Спасибо, — сказала Джо.

Хелен улыбнулась.

— Не за что. Итак, как долго ты пробудешь здесь и когда сможешь посмотреть со мной кандидатов на твое место?

Следующая встреча Джо проходила при куда более формальных обстоятельствах, чем разговор с Хелен на кухне, так что ей пришлось облачиться в один из своих нарядов «не для работы». Она заказала два прогулочных комплекта, когда выбирала бальное платье с Сесиль. На их пошив ушло несколько недель — она была не самой важной клиенткой модистки, — и первый комплект пришел всего несколько дней назад.

И платье, и короткий жакет к нему были красивого оттенка между золотым и горчичным. Крой был совсем простенький, но Джо считала, что комплект выглядит довольно изысканно, хоть и не на пике моды. Сесиль пыталась уговорить ее добавить бирюзовую окантовку и шляпу с перьями, выкрашенными в тон, но Джо мудро отказалась, последовав совету хозяйки магазина швейных принадлежностей и аксессуаров.

«У вас тот редкий оттенок волос, к которому больше всего подходит белый. С такой бледной кожей и светлыми волосами легко потеряться на фоне ярких цветов. Но вы вполне можете носить пастельные тона, оттенки желтого и розового, если ограничитесь не слишком броскими украшениями».

Джо это вполне устраивало — она терпеть не могла оборки, кружева и всякие там ленточки.

— Что скажешь, Ангус?

Дремавший ворон обернулся, услышав ее, и Джо могла поклясться, что он ухмыляется.

Она взяла вышитую золотистым бисером сумочку, которую Сесиль уговорила ее купить, и положила туда деньги и запасной нож. Теперь она была готова к выходу.

Ангус встрепенулся, увидев, что она направляется к двери, и Джо шутливо спросила:

— О, вот теперь ты заинтересовался? Да, можешь пойти со мной.

По крайней мере до пафосной модной лавки, в которой она встречалась с герцогиней Стонтон. Идея рассказать Марианне правду за таким ужасным делом, как покупка одежды, принадлежала самой Джо.

Она спустилась на первый этаж, вышла на улицу с Ангусом на плече и как раз подняла руку, чтобы подозвать один из многочисленных кебов, теснившихся на углу, когда какое-то движение на противоположной стороне улицы приковало ее внимание. Мужчина в простой рабочей одежде подозвал кеб через мгновение после нее, и это был тот самый человек, которого она постоянно замечала около своего дома с тех пор, как Эллиот сказал, что за ней следят.

Джо не удивилась, что сэр Стэнли обманул ее и не отозвал своих людей, но слежка ее раздражала: было понятно, что за ней следят не потому, что боятся, будто она что-то скрывает, а на случай, если решит сбежать.

Джо уже собиралась забраться в остановившийся перед ней кеб, когда извозчик наклонился и сказал:

— Эй, с птичкой нельзя.

— Эй! — передразнил его Ангус.

— Матерь божья! Он разговаривает! — ахнул возница, выпучив глаза.

— Матерь божья! — откликнулся Ангус.

Джо молча повернулась к вознице спиной и подозвала другой кеб, водитель которого был ей знаком. Она могла бы поспорить с предыдущим, но ей было слишком любопытно посмотреть, что сделает ее соглядатай. И он ее не разочаровал: тоже отослал своего извозчика.

— Здрасьте, мисс Браун, — сказал знакомый возница, приподнимая потертую шляпу. — Привет, Ангус.

— Привет, друг, — отозвался ворон, как обычно, вызывая у старика восхищенные охи-ахи.

— Здравствуйте, мистер Причард. Сегодня мне нужно на Бонд-стрит, в магазин мадам Сильвии.

Возница присвистнул сквозь щель между зубами.

— Шикарное местечко. И позволительно ли мне сказать, что вы обалденно выглядите?

— Спасибо. — Джо забралась внутрь, не обращая внимания на ступеньки, что скоро станет для нее непозволительно.

* * *

Эллиот, наблюдая за сидящим напротив мужчиной в очках, который листал книжицы написанных от руки стихов, мыслями был далеко — со своей бабушкой, которая еще больше похудела с их последней встречи. Ее так оживил его приезд, что он прогостил у нее почти неделю. Также он думал о Джо, по которой скучал так отчаянно, что это начинало его беспокоить.

Увидев, в каком состоянии вдовствующая графиня, он сразу же написал короткую записку для Джо, в которой сообщал, что задержится, а это значило, что у него останется с ней всего одна ночь, прежде чем она переедет в новый дом. Эта ночь могла стать их последней вместе, если Джо решит разорвать их фиктивную помолвку.

Разумеется, она не могла написать ему ответ — как бы он объяснил ее письмо бабушке, не рассказав о предстоящей фальшивой помолвке? Эллиот еще не решил, как преподнести эту новость. Бабушка все старалась делать подобающим образом; едва ли она отнесется с пониманием к «временной» помолвке, особенно если учесть, что Эллиот сам толком не понимал, что это такое. Он знал, что Джо питает к нему нежные чувства, но не мог же он на нее давить в такой момент, когда вся ее жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову.

— Мистер Уингейт?

Только тут Эллиот понял, что Даниел Моррисон смотрит на него.

— Прошу прощения?

— Я сказал, что в этих стихах явно что-то зашифровано.

— Так вы верите, что это код?

— Вполне возможно. Надеюсь на это, потому что в противном случае мне никогда еще не доводилось читать такие плохие стихи.

Эллиот невольно улыбнулся.

— Да, слог оставляет желать лучшего.

Моррисон перелистал несколько страниц, пока не нашел то, что искал.

— Видите, вот здесь — почерк меняется.

Эллиот взглянул на страницу, с которой начинались записи почерком Брауна.

— Да, вот здесь заканчиваются стихи Пакенема и начинается почерк Брауна.

Джо разрешила ему рассказать шифровальщику правду о тексте, над которым он работает: «Все, что угодно, лишь бы он смог расшифровать эти книжки, если там есть что расшифровывать».

Моррисон цокнул языком.

— Это очень странно. По правде сказать, именно это убеждает меня в том, что здесь скрыто какое-то послание.

— Почему? Может быть, Браун внезапно решил удариться в поэзию?

— И продолжить чужое стихотворение?

— О, так почерк меняется посреди стихотворения? — Эллиот снова взглянул на раскрытую страницу, с трудом продрался через несколько строк и понял, что Моррисон прав. — Хм, и в самом деле необычно.

— Весьма. По крайней мере, если считать, что Пакенем или Браун на самом деле интересовались поэзией.

— Так вы можете что-то узнать из этого текста?

— Не стану врать, мистер Уингейт: без источника кода