— С бароном Вайсделом покончено? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Да, леди Мейбелл, граф Кэррингтон наконец-то избавил землю от одного из гнуснейших гадов, посланных адом в наш мир, — ободряюще улыбнулся ей Джордж Флетчер.

Невольное выражение жалости появилось на лице девушки, когда она еще раз посмотрела на убитого человека, но все же ее в этот момент больше всего занимало здоровье возлюбленного. Мейбелл поспешила к Альфреду Эшби и перевязала его раненую руку своим батистовым платком, после чего радостно повисла на его шее. Счастливый граф Кэррингтон пылко обнял Мейбелл, не смотря на боль, которую ему причиняла рана, и Джордж Флетчер невольно позавидовал им обоим, умеющим так полно насладиться своим чувством любви. И молодому офицеру захотелось, чтобы его застенчивая невеста Эмилия Остен, отбросив светские условности, так же открыто радовалась встрече с ним, как Мейбелл Уинтворт вниманию графа Кэррингтона. Для них двоих остальной мир явно перестал существовать. Но чопорное семейство протестантского священника Джошуа Остена не одобряло какие-либо проявления живого чувства, и молодому Флетчеру оставалось только надеяться на то, что после свадьбы он научит свою милую Эмилию не бояться порывов своего чистого сердца, и также от души радоваться каждому прожитому дню.

— Не пора ли нам пуститься в дорогу? — громко спросил он, видя, насколько сильно влюбленные увлечены друг другом. Они совсем потеряли счет времени, а им нужно было покинуть дом барона Вайсдела до прихода городской стражи. — Кони и карета уже готовы, и ждут вас у входа.

— Но куда мы направимся? — обеспокоенно спросила Мейбелл. — Признаюсь, я совсем расхотела плыть в Голландию, и мечтаю вернуться в Гринхиллс. Я недавно рассталась со своей маленькой Арабеллой, но мне кажется — прошли долгие годы с тех пор, как я в последний раз держала ее на руках.

— Ты снова скоро увидишь нашу малышку, любовь моя, обещаю тебе, — твердо сказал Альфред Эшби, с нежностью глядя на нее. — Отпала необходимость нам укрываться в Голландии. Герцог Монмут высадился в Англии, и скоро владычеству католика Якова наступит конец!

— Ого-го, и у нас будет истинный король, король-протестант! — с воодушевлением произнес Джордж Флетчер. — Сперва, конечно, придется подраться, но тем слаще будет момент, когда мы увидим Монмута на английском престоле!

Мейбелл не понимала ликования мужчин, радующихся при упоминании Монмута, оспаривающего английский престол у своего дяди Якова Второго. Ее при мысли о назревающей новой гражданской войне охватывали тревога и неясное предчувствие какой-то беды. Но мудрая женщина никогда не будет открыто оспаривать решения мужского ума, поэтому Мейбелл попыталась хотя бы внешне разделить воодушевление своих спасителей.

— Я буду молиться за вашу победу, — чистосердечно пообещала она им. — Надеюсь, господь будет милостив к вам!

В этот момент в спальню вошла настороженная непривычной тишиной в доме экономка Вайсдела Марта. Увидев лежащее в луже крови тело своего обожаемого хозяина, она громко закричала от ужаса и опрометью бросилась бежать из комнаты.

— Все, нам надо уходить, — с тревогой в голосе произнес Джордж Флетчер. — Через несколько минут эта женщина приведет сюда городскую стражу.

Мейбелл и Альфред Эшби вняли благоразумному совету своего друга, и поспешно вышли во двор, радуясь благополучному окончанию своего пребывания в доме барона Вайсдела и одновременно беспокоясь о своем будущем. Запряженная шестеркой гнедых лошадей карета действительно ждала их у входа, и как только они уселись в нее, она тут же покатила по мощеной булыжниками дороге, увозя их на запад навстречу новым приключениям.

Глава 13

Изгнанный Джеймс Скотт, герцог Монмут высадился на берегу Лаймского залива в начале июня 1685 года ясным безмятежным днем, не предвещающим ни бури на море, ни смятения в людских сердцах. Он был настолько уверен во всенародной поддержке своих притязаний на английский трон, что явился в Англию не с хорошо вооруженной армией, а с небольшой группой своих сторонников, насчитывающей восемьдесят восемь человек.

Поначалу все складывалось согласно замыслу мятежного племянника Якова Второго: разрозненные отряды дворян-протестантов присоединялись к нему каждый день, а фермеры Девоншира и Дорсетшира являлись целыми толпами. Монмут не пожалел, что последовал совету шотландского графа Аргайла начать вторжение в юго-западной Англии; местный люд встречал его с ликующей радостью как долгожданного избавителя, и его армия постоянно пополнялась. За короткий срок Монмуту удалось сформировать из добровольцев пять пехотных полков, кавалерийскую часть и артиллерийскую прислугу для имеющихся в наличии четырех орудий. Однако Лондон и центральные графства выжидающе молчали. Да, население в них тоже было за Монмута, но все же Яков Второй был легитимным королем, совершенно законным образом вступившим на английский трон, и было не так-то просто открыто отречься от законного монарха. Если западную Англию захлестнула волна энтузиазма, связанная с появлением желанного претендента, то остальные графства ожидали от него блистательных побед, чтобы в свою очередь без опаски присоединиться к нему. Монмута поддерживали по всей стране, но это по большей части была пассивная поддержка.

Неустойчивое положение герцога Монмута заставило графа Кэррингтона прислушаться к голосу благоразумия, и он, вопреки своему первоначальному намерению, привез Мейбелл не в Гринхиллс, а в Бристоль, откуда было легче в случае опасности покинуть страну. Мейбелл, которая страстно желала увидеть свою маленькую дочь, была сильно расстроена таким решением своего возлюбленного, но умом она понимала, что он прав.

Первым, что бросилось Мейбелл в глаза по прибытии в Бристоль, был морской корабль, застывший на пересечении двух городских улиц. Суда из моря заходили непосредственно в город Бристоль. Они устраивались прямо напротив городской ратуши и преспокойно покачивались себе на волнах, пока местные работяги сгружали с них чужеземные грузы. Корабельные мачты со всех сторон обступили город, подобно густому сосняку, и среди них то здесь, то там вздымались церковные шпили и виднелись крыши фахверковых особняков.

Мейбелл буквально влюбилась в этот овеянный морскими ветрами город, в его причудливые старинные здания, стертые каменные ступеньки соборов и в заманчивые дверные проходы. Очень ей нравился и купленный Альфредом Эшби особняк на центральной улице Бристоля Марш-стрит, построенный в прошлом веке неким предприимчивым купцом. Все в нем напоминало о том, что люди здесь жили насыщенной жизнью. Мейбелл прогулялась по просторным помещениям, стены которых украшали прекрасные картины шестнадцатого века — в них