Дамы, путешествуя по морю, советуем оставлять свои тонкие легкие ткани в сундуке, поскольку соленая взвесь способна испортить хороший наряд и напитать ненужной влагой вашу одежду.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Кадро, телохранитель Лео, мимоходом обронил, что Лизандр был задержан. Известие об этом пронзило Лео, как удар молнии.

– Когда?

– Сегодня днем, – ответил Кадро. – В дворцовом саду.

То есть после того, как он оставил его? После того, как Лео ушел из сада, снедаемый чувством смутного беспокойства и с бешено бьющимся сердцем?

Принц по-прежнему не мог понять, чего ради ему вообще понадобилось встречаться с Лизандром. Быть может, потому, что ему не хотелось вновь слушать, как поет Евлалия. Он высидел две песни, но при этом ему казалось, будто по ногам у него вверх и вниз ползают муравьи, и ему отчаянно хотелось оказаться в другом месте.

Но его мать была очарована.

– Герцогиня должна это услышать, – настаивала она, после чего они всей толпой отправились на поиски Элизы.

Хотя не исключено, что он ушел, так как боялся, что, если задержится, за него вновь примется леди Каролина. Лео не был уверен, что сможет, вступив с нею в разговор, не поддаться желанию заткнуть ей рот своим шейным платком. На один дурацкий и странно возбуждающий миг он представил себе эту картину – рот леди Каролины завязан, а она так и сверкает глазами, глядя на него.

Словом, каковы бы ни были причины, но Лео ушел.

Лизандр оказался намного мощнее того человека, которого он помнил, – и фигурой, и поведением. Лео немедленно сообщил ему, что его не интересует то, что он имеет ему сказать, и что он пришел сюда только ради того, чтобы заявить ему это ради его же собственного блага.

– Ага. В таком случае вас наверняка не интересует, что затевает ваш будущий тесть? – с хитрецой осведомился Лизандр. – Герцог Брондени?

Да, его вопрос выбил Лео из седла. Он ведь совсем недавно впервые встретился с герцогом. Откуда Лизандр может знать о нем хоть что-либо?

– И что же?

И тогда Лизандр сообщил Лео нечто настолько возмутительное и немыслимое, что он потерял дар речи. Он предостерег Лизандра, что подобные заявления могут быть восприняты как гнусная клевета. И добавил, что не верит ему.

– Кто бы ни сообщил вам это, он солгал.

– Когда вы вернетесь в Англию, одна молодая женщина может подтвердить, что все сказанное мною – правда. Она находится в услужении у лорда Хилла. Ее зовут Анна…

– Мне нет до этого дела! – Лео оборвал его прежде, чем он успел сообщить ему еще какие-либо скандальные подробности.

Но Лизандр терпеливо продолжал:

– Ее зовут Анна Марбл, и она – горничная в доме важного человека. Она помогала мне в одном…

– Вы не можете прийти сюда с такими известиями, – прошипел Лео по-английски. А потом добавил на алусианском: – Только не сюда, слышите? Или, по-вашему, эти стены не имеют ушей? – Он был так уверен в этом, что оглянулся. Ему казалось, что даже деревья подслушивают их разговор.

– Mans princis, неужели вы отвернетесь и закроете глаза? – негромко спросил Лизандр. Мой принц.

Лео разозлился еще сильнее. Он что, чей-то принц? Личная собственность? Быть может, он и родился с этим титулом, но в действительности являет собой лишь горького пьяницу с талантом избегать любых конфликтов, обязанностей и ответственности. Ему очень хотелось повернуться к Лизандру спиной и заткнуть уши в тот самый момент, когда он назвал его «мой принц». Ему хотелось тотчас же уйти и не оборачиваться. Но что-то удержало его на месте. Если в том, что рассказал ему Лизандр, была хотя бы малая толика правды, он не мог развернуться и уйти, чего бы это ему ни стоило.

Но и просто стоять и слушать он тоже был не в силах.

– Встретимся завтра в доме Жана Франка, финансиста. Он – мой друг. Знаете его? А его дом? – осведомился он, чувствуя, как в душе у него нарастает смутное беспокойство.

Лизандр заколебался поначалу, но потом все-таки кивнул:

– Да.

– В два часа пополудни. – И Леопольд ушел, стараясь как можно скорее избавиться от тревоги, которую внушал ему Лизандр, думая о том, что только что узнал.

У входа во дворец он разминулся с четырьмя стражниками. Они почтительно ему поклонились, а один даже пробормотал приветствие.

Леопольд оглянулся и посмотрел им вслед, задаваясь вопросом, куда они могли направиться. На обход территории? Или ищут кого-то? Но, судя по их виду, они особо не спешили, словно и впрямь выдвинулись патрулировать местность. Или они уже успели задержать Лизандра?

Леопольд так и не смог избавиться от чувства смутного беспокойства, которое тревожило его со вчерашнего дня. С момента смерти Матуса все необычное выбивало его из колеи.

Он расстался с Кадро, чтобы переодеться к последнему ужину с братом и несколькими оставшимися гостями. Короля с королевой сегодня вечером с ними не будет, чему он был откровенно рад, – это означало, что ужин пройдет в менее официальной обстановке, начнется раньше и закончится быстрее. Ему нужно было время, чтобы без помех подготовиться к завтрашнему отплытию.

Но долг звал его, и потому в тот вечер он вышел в салон, чтобы присоединиться к гостям.

Где его немедленно взял в оборот некий марокканский джентльмен, мистер Харрак. Он желал обсудить торговлю опиумом, который поставлялся по Средиземному морю, а также свои планы вмешательства в оную, что должно было обогатить всех причастных к ней в Марокко и Алусии.

– Почему все сливки должны доставаться Британии? – резонно вопрошал он.

Лео слушал его вполуха – опиум ни в коей мере не интересовал его. Он знавал многих, павших на самое дно благодаря его «целебным свойствам», да и, кроме того, он не был экспертом в торговых операциях – им являлся Бас.

Пока Харрак что-то безостановочно вещал ему насчет империализма Англии, Лео окинул комнату внимательным взглядом и в дальнем ее конце разглядел Элизу и леди Каролину. Его невестка в своем светло-желтом платье буквально лучилась радостью и довольством. Грудь ее пересекала широкая темно-зеленая лента, к которой были приколоты две побрякушки – сапфировая брошь, которую подарил ей на свадьбу Бас, и новый орден, отмечавший присоединение ее к королевской фамилии. Знак отличия, так сказать. Ей всегда была присуща некоторая очаровательная эксцентричность, вот и сегодня тиара, одолженная ей его матерью, так и норовила съехать набок. Всякий