– Герцог и герцогиня начинают свой танец, – сказала леди Евлалия.

Бас и Элиза заняли свои места под одной из дюжины огромных хрустальных люстр, и толпа сомкнулась вокруг них. Леди Каролина восторженно улыбнулась – а потом ахнула:

– О боже, ее шлейф! – и буквально прижалась к Лео всем телом, словно для того, чтобы поделиться секретом. – Видите? Он расстегнулся с одной стороны. А она, похоже, даже не подозревает об этом… Ой! А вот и Холлис! Сейчас она все исправит. На самом деле она очень заботливая, наша Холлис. Как и я, кстати. Не представляю, что она будет делать без нас, когда мы оставим ее одну. Она говорила, что заведет себе горничную, но ведь это не одно и то же, верно? Увы, мы должны вернуться в Лондон. У меня много друзей, как вы сами знаете, а Холлис, в общем… – Она взглянула на леди Евлалию. – Ее отец отчаянно нуждается в ней. Он потерял зрение.

Леди Каролина производила потрясающее впечатление. Среди его знакомых не было ни одного мужчины, столь прекрасно владеющего собой и своим языком, как это получалось у нее. И Лео еще никогда не встречал женщину, которая бы с такой самоуверенностью выставляла напоказ свои чудачества.

Но сейчас она не обращала на него ни малейшего внимания, поскольку глаза всех присутствующих были устремлены на королевскую чету. Заиграла музыка, и Бас ободряюще улыбнулся Элизе, выводя ее на первые па танца. Бедная Элиза раскраснелась как маков цвет, глядя на ноги Баса и пытаясь повторить его движения.

– Господи, она такая неуклюжая, как я и боялась, – сказала леди Каролина, явно не испытывая ни малейших угрызений совести. – Но это не ее вина, на самом деле. Вы или рождены танцором, или нет, вы согласны со мной? – и она взглянула на него в ожидании ответа.

Лео промолчал. Он не посмел бы столь открыто критиковать Элизу.

– Знавала я многих дам, которые брали уроки танцев, но при этом не могли правильно и шагу ступить, – продолжила леди Каролина и состроила извиняющуюся гримаску. – Элиза старается изо всех сил, но создается впечатление, что она просто не слышит музыку.

– Бог ты мой! – проговорила леди Евлалия с улыбкой, которую даже не пыталась скрыть.

Леди Каролина заморгала, словно только сейчас сообразив, что наговорила.

– Ой! Не обращайте внимания. Если бы Элиза была сейчас здесь, с нами, она бы первая призналась в том, что танцует неважно. Она находит подобные вещи забавными.

Но, пожалуй, ей все-таки не следовало во весь голос отпускать ремарки по поводу герцогини, члена королевской фамилии, да еще и называть ее по имени при этом. Даже он не был настолько непочтителен. Лео ощутил непривычную ответственность и желание защитить свою новую невестку.

– С вашего позволения, леди Каролина, я полагаю, что вы хотели сказать «Ее Королевское Высочество».

Вместо того чтобы смутиться или даже извиниться, как он ожидал, чудесные зеленые глаза леди Каролины округлились еще сильнее. А потом она рассмеялась. Нет, пожалуй, сначала фыркнула.

– Я имела в виду Элизу, разумеется!

Очевидно, в жилах Лео текла все-таки кровь чопорных принцев, потому что он пришел в ужас. Элиза была будущей королевой Алусии, а леди Каролина явно до конца не сознавала того очевидного факта, что даже она обязана выказывать ей уважение, которого та заслуживает. Если она желает называть герцогиню по имени за закрытыми дверьми – это одно. Но в общественном месте, на публичном мероприятии? Это было совершенно недопустимо, и он полагал, что, вмешиваясь, своей добротой оказывает леди Каролине услугу. Он развернулся к ней лицом, став при этом спиной к леди Евлалии.

– У меня нет никакого желания ставить вас в затруднительное положение, леди Каролина, – мягко сказал он, – но я надеялся, что кто-нибудь взял на себя труд объяснить вам положение вещей.

Свет дюжин свечей в люстрах у них над головами отражался блестками в ее глазах.

– Каких вещей? – осведомилась она, обведя взглядом его лицо и сосредоточившись, к некоторому смятению Лео, на его губах.

– Ваша подруга – будущая королева Алусии. И поэтому вы обязаны выказывать ей то же уважение, что и все остальные ее подданные. – Он многозначительно выгнул бровь, чтобы подчеркнуть значимость своих слов.

Какая-то часть его не верила, что это он произносит такие слова. Ведь он никогда не принадлежал к числу тех, кто полагал жизненно необходимым отстаивать внешние приличия королевской власти. Но, следует отметить, что до сих пор ему не доводилось сталкиваться со столь вопиющим нарушением этикета.

– И сюда же относится и то, как вы обращаетесь к ней… особенно на людях.

На мгновение у леди Каролины от неожиданности даже отвисла челюсть. А потом глаза ее сузились, превратившись в бриллиантовые щелочки гнева.

– Покорнейше прошу прощения, вашество. Я прекрасно понимаю, что Элиза – будущая королева, но я – ее ближайшая подруга, и потому не вам указывать мне, как ее называть. – Одна из ее пушистых бровей изогнулась и взлетела вверх, подзадоривая его бросить ей вызов.

Ее маневр попросту ошеломил его. А еще – и это следовало признать – произвел неизгладимое впечатление. С таким нахальством он еще не сталкивался. Но стерпеть подобное было нельзя, во всяком случае не здесь, не в таком месте, и потому он одарил ее свирепым взглядом, дабы она ни на миг не усомнилась в том, что вызвала у него сильнейшее неудовольствие.

– Вы должны обращаться к герцогине не иначе, как «ваша светлость», и уж точно не смеете разговаривать подобным тоном со мной.

Удивления достойно, но она ахнула с таким видом, словно это он нанес ей тяжелейшее оскорбление. Расправив плечи, она отступила на шаг и гордо вздернула подбородок.

– А вы называете своего брата «ваша светлость», а потом расшаркиваетесь перед ним и кланяетесь до земли?

– Разумеется нет. Он – мой брат, и сам я – принц крови, если вы забыли.

– Забыла! – Она звонко рассмеялась. – Не представляю, как такое возможно – вы прикрываетесь своим титулом, как щитом.

Его изумление не знало границ. Если так пойдет дальше, эта особа запросто доведет его до апоплексического удара.

– А вам никогда не приходило в голову, что это потому, что я – и в самом деле принц?

– О, я прекрасно помню об этом! – великодушно признала она. – Вы уже говорили мне об этом. В Чичестере. Хотя в том не было ни малейшей необходимости. Но в ходе нашей беседы вы несколько раз упомянули сей факт.

Опять этот Чичестер!

– Ради всего свя… – оборвав себя на полуслове,