Третья аксиома – наиболее интересная, а также наиболее важная из всех, в контексте привыкания. Она касается реакции мозга на наркотики (а не воздействия наркотиков на мозг). Я подробно остановлюсь на этом в главе 2, но пока достаточно отметить, что взаимосвязь между наркотиками и мозгом является обоюдной. Мозг не просто пассивно принимает воздействие наркотиков, но и реагирует на них. Многократный прием любого наркотика, влияющего на деятельность мозга, приводит к тому, что мозг пытается приспособиться к нему, чтобы компенсировать изменения, связанные с наркотиком.

Поясню: я считаю себя чистой как стеклышко, хотя готова и душу продать за чашку крепкого кофе. Подобно большинству кофеманов, я пью кофе, так как мне нравится бодрящий эффект кофеина. Кофеин воздействует на мозг так: ускоряет работу участка нервной системы, отвечающего за возбуждение. До того как я стала ревностным кофеманом, кажется, вставая утром, я чувствовала себя вполне бодро. Пару минут я разминалась, но моя нервная система с заложенными в нее циркадными ритмами активировала собственные механизмы пробуждения, которые эффективно помогали дню для меня начаться. Но то – в прошлом. Теперь, чтобы прийти в себя утром, мне обязательно нужна чашка кофе, а без него меня и пушкой не разбудишь. Дело в том, что мой мозг привык к дозе кофеина, которую я принимаю каждое утро, и подавил естественные механизмы пробуждения, срабатывающие с наступлением нового дня. Теперь я не чувствую себя «нормально» до кофе и «хорошо проснувшейся» после. Наоборот, я ощущаю сонливость и начинаю приближаться к нормальному самочувствию только после второй чашки.

Такое изменение моего поведения помогает понять, что такое привыкание (нужно все больше наркотика, чтобы достичь желаемого эффекта) и зависимость (без наркотика ощущается синдром отмены). Ужасная правда для всех любителей психоактивных веществ заключается в том, что при регулярном употреблении мозг всегда к этому приспосабливается, чтобы скомпенсировать эффект. Зависимый человек пьет кофе не потому, что устает; он устает потому, что пьет кофе. Заядлые кофеманы не выпивают коктейль, чтобы расслабиться после тяжелого дня; их дни наполнены напряжением и тревожностью, поскольку они пьют так много кофе. У начинающего наркомана героин вызывает эйфорию и действует как обезболивающее; но завязать с героином наркоман не в силах, так как без него зависимого просто скручивает от боли. Мозг всегда реагирует на наркотик одинаково: способствует наступлению противоположного состояния. Поэтому наркоман может поправить самочувствие единственным способом: принять наркотик. Если ему вообще удается поймать кайф – то очень ненадолго, поэтому употребляет он именно для того, чтобы избежать ломки.

Эта аксиома касается любого эффекта любого наркотика, поскольку наркотики действуют на мозг – вызывая, в частности, выброс уже знакомого нам дофамина. На первом этапе принимать наркотик приятно, так как молекулы наркотика попадают в мозг, где воздействуют на прилежащее ядро и другие структуры, изменяя обычное состояние, когда «мне нормально». Однако мозг, заточенный под возвращение этой системы к гомеостатическому равновесию, противодействует всплескам дофамина, воспринимаемым как «удовольствие» или «возможность». Такое следствие превращается для наркомана в движущий стимул и проклятье, вызывая неутолимую жажду употребления, а далее закрепляя его переход в хроническую форму, так как при долговременном воздействии одного и того же стимула уровень дофамина изменяется после приема все меньше и меньше. В конечном итоге прием излюбленного наркотика практически не влияет на концентрацию дофамина в мезолимбическом пути, однако воздержание от наркотика приводит к сильному падению уровня дофамина, в результате чего испытывается отчаяние и жажда дозы. Вот самый главный закон наркомании: бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Глава 2

Адаптация

Основная активность мозга заключается в изменении самого себя.

Марвин Минский (1927–2016), из книги «Сообщество разума» (1986)

Изменение мозга

В последний день своей жизни, перед тем как по приговору суда он должен был испить цикуту за неверие в богов и развращение умов молодых людей, Сократ в последний раз заговорил со своими учениками. Рассуждение Сократа, которое Платон передает в диалоге «Федон», посвящено главным образом природе души, но содержит и замечание о связи между удовольствием и болью. После того как тюремщик снял с Сократа оковы, тот будто бы произнес: «Что за странная это вещь, друзья, – то, что люди зовут “приятным”! И как удивительно, на мой взгляд, относится оно к тому, что принято считать его противоположностью, – к мучительному… если кто гонится за одним и его настигает, он чуть ли не против воли получает и второе: они словно срослись в одной вершине». Это философское наблюдение, записанное около 350 года до н. э., очень проницательно и предвосхищает экспериментальные результаты, полученные в XIX веке французским физиологом Клодом Бернаром. Считается, что Бернар первым заметил, что колебание между двумя этими противоположными состояниями помогает нашему организму поддерживать стабильность при постоянном риске расстройства, которое может быть обусловлено самыми разными факторами: от плохой погоды до неудовлетворительной оценки или смерти близкого человека.

Бернар самозабвенно занимался наукой и даже согласился на брак по расчету, чтобы на приданое жены финансировать свои первые эксперименты. К середине 1850-х он уже опубликовал несколько своих прорывных исследований, когда сформулировал теорию, заложившую наши базовые представления о физиологии; теория Бернара особенно важна в контексте изучения аддикций. Итак, Бернар заметил, что «постоянство внутренней среды [milieu intérieur] является обязательным условием свободной жизни»[8]. Наша milieu intérieur сталкивается с постоянным потоком внешних вызовов, – развивает мысль Бернар. И в каждом таком случае, буквально «в каждый миг», мы поддерживаем динамическое равновесие, то есть стремимся к незыблемости milieu intérieur путем ее постоянной корректировки.

Примерно восемьдесят лет спустя американский физиолог Уолтер Кеннон, известный как автор емкого термина «бей/ беги», популяризовал идеи Бернара в книге «Мудрость тела»[9]. В ней он описал склонность к равновесию как функцию процесса, который назвал гомеостазом. Потребовалось еще около 50 лет, чтобы Ричард Соломон, физик-экспериментатор, работавший в Университете Пенсильвании, разъяснил, как гомеостаз касается чувств, и, следовательно, проложил путь к современным представлениям об аддикции. Соломон, работая