Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 74

Руководители юридических фирм, говорит Киркланд, ожидают обслуживания от своих младших коллег точно так же, как клиенты ожидают обслуживания от них самих. И юристы, работающие на других юристов, понимают, что для них самые важные клиенты – их руководители. В результате, обнаружила Киркланд, предпочтителен склад ума, диктующий: делай то, чего, как ты считаешь, хочет твой непосредственный начальник. «Итоговым арбитром качества вашей работы является не клиент, не судья и не объективная истина, – сказал Киркланд один молодой сотрудник, – а тот партнер, на которого вы работаете».

В результате не только исчезает стремление к серьезному мудрому консультированию. Коренным образом меняется сам смысл юридической практики.

Вытеснение желания служить обществу

Одна из сторон двойной миссии юриста заключается в том, чтобы выступать защитником и мудрым советчиком; другая – в том, чтобы, соблюдая интересы клиента, служить обществу. Довольно часто поиск баланса между интересами клиента и общества требует настоящей мудрости. Метафора Алексиса де Токвиля, назвавшего в XIX веке юристов «аристократами по природе», хорошо иллюстрирует эту цель юриспруденции. Де Токвиль рассматривал профессионального юриста как практика, имеющего позицию и обладающего мудростью, чтобы осуществлять правосудие, отстаивать справедливость и защищать принципы, на которых основана правовая система.

Находить баланс между этими целями и обслуживанием клиентов – часть повседневной работы консультанта, а не что-то из ряда вон выходящее. Судебным юристам, например, часто приходится решать, стоит ли, чтобы выиграть дело своего клиента, подвергнуть сомнению показания свидетеля, который, как им известно, сказал правду. В подобной практике нет ничего противозаконного, но она извращает саму суть законности и таким образом разрушает возможность справедливого судебного разбирательства как такового. Если бы юристы поступали так постоянно, показания большинства свидетелей ничего бы не стоили, и это лишило бы судей и присяжных возможности принимать справедливые и беспристрастные решения – да, пожалуй, и какие бы то ни было решения вообще. Поэтому юристы всегда должны соизмерять свою ответственность перед клиентом с ответственностью перед судом[116].

Не существует правила или принципа, позволяющего ослабить противоречие между ролью поборника интересов клиента и ролью бесстрастного блюстителя закона. Это противоречие встроено в американскую правовую систему, основанную на презумпции невиновности и на процедуре, требующей от истцов и ответчиков обоснования позиции перед жюри, которое будет принимать решение. «Реальная проблема, – утверждает декан юридического факультета Йельского университета Энтони Кронман, – не в том, чтобы уйти от этой дилеммы (это сделать невозможно), но в том, чтобы удержаться от соблазна разрешить ее, поставив благополучие клиента выше закона»[117].

Многие юристы крупных фирм традиционно гордились своим стремлением и умением соразмерять личные интересы клиентов и общественное благо, способностью давать мудрые советы, не ограничиваясь ролью простых наемников. И такую возможность – сохранять баланс интересов – давало долгосрочное сотрудничество юристов со своими клиентами[118]. Беседы Роберта Нельсона со старшими партнерами некоторых весьма крупных юридических фирм в 1980-е годы показывают, что эту точку зрения разделяли почти все. Партнеры декларировали самые высокие этические стандарты своих компаний, и большинство из них были убеждены, что юристы, консультируя клиентов, должны выступать и в роли их совести[119].

Ральф Файн, некогда бывший старшим партнером крупной юридической фирмы в Бостоне, рассказывал о своих наблюдениях за одним из клиентов, у которого имелись разногласия с системой государственных школ по поводу зашедших в тупик переговоров с бастовавшими водителями школьных автобусов. Фирма Файна представляла интересы компании, которой принадлежали все школьные автобусы в Бостоне. В переговорах с профсоюзом компания отказывалась отвечать на вопросы о зарплате и прибылях. Уже начались занятия в школах, автобусы простаивали, новости о провале переговоров были на первых полосах газет, а клиент все никак не хотел пойти профсоюзу навстречу.

Файн не имел отношения к этому делу, но он знал, что продолжение забастовки не нужно никому. Он спустился вниз, чтобы увидеть юриста, который вел это дело, и тот заверил его, что беспокоиться не о чем: «Мы загнали их в угол. Если продержимся еще несколько дней – разобьем профсоюз. Нервы у них на пределе». Ральф попросил у своего помощника номер телефона клиента и разрешения позвонить. «Это было не мое дело, – рассказывал Файн, – но я знал, что такое положение не соответствует ничьим долгосрочным интересам – ни клиента, ни города, ни школьников, ни профсоюза. Назавтра я переговорил с главой компании. Я провел у него час, делясь соображениями о том, что жесткая позиция, даже если удастся выиграть, чревата неблагоприятными отзывами в прессе и негативными последствиями в перспективе. Дело было улажено на следующий день».

Исследование Нельсона, работы других ученых и наблюдателей показывают, что людей, подобных Ральфу Файну, можно встретить в крупных юридических фирмах все реже. Нельсон убедился: несмотря на многочисленные заверения в приверженности этическим принципам и должному консультированию, ревностная защита интересов клиента стоит у крупных юридических фирм на первом месте. Старшие партнеры почти никогда всерьез не возражали против того, что предлагал клиент, и во всех вопросах права и политики вставали на его позицию. Вопреки необходимости поощрять в младших коллегах беспристрастность, партнеры фактически подталкивали их к угодливому следованию клиентским интересам. Исследователи, работавшие в конце 1990-х годов над докладом Американской ассоциации юристов «Этика: по ту сторону правил», также обнаружили, что в вопросе «какие действия можно считать морально допустимыми?» доминирующая позиция крупных юридических фирм сводилась к усердной защите интересов клиента, а не к консультированию и старанию соразмерить его интересы с общественными[120].

Понижение статуса юристов как ревнителей публичных интересов объясняет то мнение, которое сегодня сложилось о них в обществе. В опросах, изучающих уровень уважения населения к представителям той или иной профессии, юристы стоят значительно ниже медсестер, врачей и учителей и лишь немного опережают страховых агентов, менеджеров компаний по страхованию жизни и здоровья, рекламщиков и продавцов подержанных автомобилей[121]. Судья Верховного суда Сандра Дэй О’Коннор обратила внимание студентов-юристов и их преподавателей в Университете Вашингтона (Сент-Луис) на то, что лишь немногие американцы помнят о том доверии, которое общество когда-то оказывало юристам.

«Больше половины всех практикующих юристов говорят о недовольстве своей профессией, – отметила О’Коннор. – А в обществе юристов вообще часто сравнивают (добавлю – не в их пользу) со скунсами, змеями и акулами»[122]. Она призвала аудиторию изменить ситуацию, готовить себя к роли людей, служащих обществу. Цитируя Джона У. Дэвиса, бывшего Генерального прокурора по представительству интересов США в суде, О’Коннор напомнила слушателям об их скромной, но важной профессиональной роли: «Да, мы не строим мостов. Мы не возводим высотных зданий. Но мы помогаем преодолеть трудности, снимаем стресс, исправляем ошибки; мы берем на себя бремя других людей и своими усилиями делаем возможной их мирную жизнь в мирном государстве. Будьте привержены главной ценности нашей юридической школы: делай свое дело должным образом – и тем самым твори добро».

9. Чрезмерная стандартизация и возникновение сопротивления

Утром 3 апреля 2002 года у подполковника Криса Хьюза была щекотливая миссия в священном городе мусульман-шиитов Эн-Наджафе. Шли первые недели войны в Ираке, и подполковник пытался установить контакт с одним из духовных лидеров шиитов, Великим аятоллой Али аль-Систани. Хьюз в сопровождении небольшой группы солдат шел по улице, когда вдруг из близлежащих зданий высыпали сотни иракцев – они грозили кулаками, что-то кричали, обезумев от ярости, и наступали на переглядывавшихся в ужасе американцев. Подполковник, выглядевший невозмутимым в своих солнцезащитных очках, шагнул вперед, поднял винтовку высоко над головой и опустил стволом к земле. «На колени!» – скомандовал он своим людям. Они посмотрели на него, как на сумасшедшего, но один за другим, покачиваясь под весом громоздких бронежилетов и снаряжения, опустились на колени перед разъяренной толпой, держа винтовки стволами к земле. Иракцы замолчали. Их гнев утих. Хьюз отдал бойцам приказ отойти.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 74