Никто не был добр к Китти, пока она не познакомилась с этой невероятной чудачкой из Льотомна. Полли Трикк не потешалась над ней из-за ее неловкости, старенькой одежды или громоздких роликов. Бабушка часто говорит, что Китти — страшно уродливое существо, но Полли так не считала. Она была доброй. Слишком доброй и доверчивой для этого гадкого города.

Но Полли больше нет. Они убили ее. И кто-то словно откусил у Китти кусочек сердца.

На глаза навернулись слезы.

— Я пыталась… Пыталась тебя спасти. Ну зачем ты пришла? Уже ведь почти все получилось…

И это была правда. Китти сказала бабушке, что они с Полли поссорились и подруга отказалась прийти на чаепитие. Да, грозная миссис Браун разозлилась. Она обвиняла внучку и кричала, что той ничего нельзя поручить, зато Полли миновала кошмарная участь, которую приготовила для нее бабушка. Так наивно полагала Китти, пока Полли не объявилась на пороге, а потом…

Перед глазами девушки встали бледные встревоженные лица Джаспера и доктора Доу. Они искренне думают, что она отыщется, строят планы, как ее найти… Слишком поздно: Полли больше нет… ее отдали прабабушке…

Китти заплакала.

— Если бы мы только не встретились в тот день…

Вина и ненависть к себе разрывали ее изнутри. Но не только они… Из горла вырвался судорожный кашель: болезнь, поселившаяся в этом доме, вцепилась в нее своими безжалостными когтями.

Откашлявшись, Китти почесала шею. Прямо под кожей в горле будто бы застряло перышко от подушки, которое едва ощутимо смещалось и кололось, стоило ей сделать вдох или выдох.

— Да что же это такое?!

Подкатив к кровати, Китти вытащила из-под нее небольшую жестяную коробку с потертым изображением балерины на крышке. Из жестянки она достала надтреснутое зеркальце и, задрав голову, попыталась разглядеть, что там может колоться.

На шее ничего не было — лишь немного покраснело место, которое она чесала. Неприятное ощущение меж тем никуда не делось…

В дверь квартиры вдруг загромыхали.

Китти дернулась от неожиданности и едва не выронила зеркальце. Сорвавшись с кровати, она подлетела к двери комнаты и замерла, прислушиваясь.

В коридоре раздались тихие шелестящие шаги: миссис Браун шла открывать. Китти знала, кто пришел: только один человек осмеливался с такой демонстративной непочтительностью стучать в их дверь.

Стоило бабушке открыть, как тут же зазвучал гневный рокот констебля:

— Вы все-таки сделали это, Браун!

На что бабушка холодно ответила:

— Не стоит так кричать, Шнаппер. Прошу, проходите.

Оказавшись в квартире, констебль продолжил рвать и метать:

— Уверен, вы горды собой, Браун!

— Неужели вы полагали, что я не доведу дело до конца, Шнаппер?

Констебль запыхтел так громко, будто у него в груди парочка кочегаров взялась за огромные меха.

— Я рассчитывал на ваше благоразумие, Браун. Эта девчонка — наихудший кандидат!

Китти опустила голову: они говорили о Полли…

— И почему же? — поинтересовалась бабушка.

— Потому что она связана с доктором, который сюда приходил… Вы думаете, он не станет ее искать? Куда, по-вашему, он сунется первым делом?

— Не драматизируйте, Шнаппер. Все вышло как нельзя лучше: девчонка исчезла не в нашем доме, а в городе, ну а мы не можем отвечать за все исчезновения в Габене…

— Филлис мне все рассказал, — перебил ее констебль. — Что, если кто-то опознает его «Трудс»? Молчите? В любом случае доктор Доу не оставит попыток найти девчонку: он не сможет не сложить два и два…

— Я вас не узнаю, Шнаппер, — с презрением в голосе сказала бабушка. — Вы будто бы его боитесь!

— Этого доктора не стоит недооценивать, Браун, — прорычал в ответ констебль. — Он разоблачил, выследил и прикончил Некромеханика из Фли. На Полицейской площади все знают, как в действительности обстояло дело, что бы там ни писали в газетенках. Это опасный человек, его боятся в Саквояжне. И не зря, ведь, говорят, он ходит в близких друзьях у Железного комиссара, у мистера Киттона и чуть ли не у самого Пуговичника. Я не хочу, чтобы повторилась история с братьями Лэмп.

Китти вздрогнула и бросила быстрый взгляд на окно, за которым в туманной дымке прятался Блошиный район Фли.

— История с братьями Лэмп не повторится, Шнаппер, — спокойно ответила бабушка. — На этот раз все пройдет иначе.

— Кое-кто из жильцов беспокоится, Браун. Болезнь прогрессирует. Степпл ни на что не годен: он не представляет, как ее вылечить, в то время как мой план…

— Ни слова больше о вашем безумном плане, Шнаппер! Мы уже закрыли эту тему.

— Но девчонка…

— Два дня, Шнаппер. Через два дня ее судьба решится.

Китти не поверила своим ушам и едва не возопила от нахлынувших на нее эмоций: Полли жива!

Констебль Шнаппер меж тем явно не испытал ни облегчения, ни радости от слов миссис Браун.

— Вы отбираете еду… у Нее, — сказал он, и Китти машинально глянула в потолок.

— Я забочусь о нашем общем благе, Шнаппер, — раздраженно проговорила бабушка. — Через два дня Полли Трикк перестанет быть для нас угрозой. А до тех пор ведите себя благоразумно. Иначе я расскажу все Ей.

Констебль что-то неразборчиво проворчал, после чего покинул квартиру семейства Браун, напоследок хлопнув дверью.

Бабушка прошла мимо комнаты, и Китти услышала, как она сморкается в платок. Затем скрипнула дверь бабушкиной спальни.

Немного выждав, Китти осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. До нее донесся скрежет пружин на бабушкиной кровати.

Сейчас было лучшее время, чтобы уйти незамеченной: бабушка готовилась к своему послеобеденному сну.

Китти выбралась из комнаты и, стараясь вести себя как можно тише, направилась в прихожую. Аккуратно подцепив с вешалки пальто и шляпку, она уже взялась за ручку двери и… тут за спиной раздался голос:

— И куда это ты собралась?

Китти испуганно обернулась.

Бабушка, замерев в дверях своей комнаты, немигающе глядела на нее.

— Т-ты… не спишь? — выдавила Китти.

— Куда ты собралась? — жестяным голосом, от которого у Китти всегда немели пальцы, повторила бабушка. Девушка внутренне содрогнулась. Если она ее сейчас запрет — все пропало!

— Я… Я еду в «Конфетку Мирабо», а потом в «Сладость и Пряность», бабушка, — с дрожью в голосе сказала Китти и не в силах выдержать грозный взгляд миссис Браун опустила глаза. — Ты ведь знаешь, что в это время я доставляю заказы — пирожные третьей свежести как раз подходят…

— Третьей свежести? — с подозрением спросила бабушка.

— Ну да, — ответила Китти со всей возможной непосредственностью, на какую только была способна. — Мне уже пора. Мистер Бройдспик не отличается добрым нравом — он обещал меня выгнать, если я еще раз опоздаю. Ты же не хочешь, чтобы он меня выгнал?

Китти осмелилась поднять взгляд. О, она знала, что бабушка ни за что не хотела бы, чтобы жестокий