Как раз кстати мне написал человек, с которым мы не общались со школьных времён:

«Привет, Саша! Узнаёшь? Я Рудольф. Мы общались, когда учились в школе. Тогда меня называли Руд».

На фотографиях был стройный мужчина с унылым лицом и с сединой в волосах. В жизни бы его не узнала, если бы он не представился.

Руд. Тот мальчишка, который обожал играть в приставку. Я была у него в гостях несколько раз. Мы обсуждали наши проблемы. Меня чуть не сожрала Детоедка, а его едва не задушил некий Дядя Улыбка. Потом всё это забылось, и общение постепенно затухло. С тех пор прошла целая жизнь.

«Здравствуй, Рудольф. Помню, конечно», —

написала я в ответ и смотрела в экран, ожидая следующего сообщения. Он не мог написать просто так!

Рудольф наконец закончил набирать текст:

«У меня есть к тебе важное дело. Это касается нашего прошлого. Я и ещё несколько ребят собираемся встретиться. Ты сможешь прийти?»

Я страшно беспокоилась, но знала, что нельзя отказываться. Это касалось меня и других. Мы явно что-то не закончили, а только отложили.

«Где и когда?» —

ответила я, не задумываясь.

Это не было похоже на встречу одноклассников или на вечеринку старых друзей. Меня позвали не в кафе, а попросили подъехать к стадиону «Труд».

Место, заросшее травой, спрятанное в тени давно закрытой фабрики. Честно говоря, я думала, что его давно снесли, а он всё стоял и даже почти не изменился за пару десятков лет. Разве что сиденья на трибунах поменяли и подкрасили перила. Дождь моросил, в небе бурлили тучи. Я вошла на территорию и увидела толпу знакомых и незнакомых людей.

Лысый мужчина с круглым лицом и заметным животом представился Костей. Он выглядел усталым и потрёпанным жизнью.

Мужчина со шрамами на щеке назвался Ильёй. И я сразу вспомнила его. Когда-то мы жили в одном доме и даже немного общались. У него был брат-близнец по имени Кирилл. А ещё однажды у Ильи появились эти глубокие рубцы. После этого он стал молчаливым и никогда не рассказывал, как поранил лицо…

Ещё в той компании была женщина. Красивая, ухоженная, в дорогом пальто. Её звали Дарья.

Рудольф не отводил от неё взгляда и держался к ней поближе. Было видно, что она ему нравится. А лидером этой группы был особенный человек. С неухоженной длинной бородой, одетый в заношенную куртку. Но взгляд довольно пронзительный.

– Меня зовут Гоша, – сказал он мне хриплым голосом, а потом поглядел на остальных и добавил: – Спасибо, что не побоялись прийти. Не все отозвались на мою просьбу. Многие давно уехали из этого города. Наверное, они правильно сделали, но я рад, что вы всё ещё здесь.

Мы собирались присесть на трибуны, но пластиковые сиденья покрылись каплями дождя и мокрыми листьями. Тогда мы встали кружком у ржавых футбольных ворот. Я подумала, что со стороны наша компания выглядит странно: люди за сорок собрались на стадионе, стоят и о чём-то договариваются. Можно подумать, решили тряхнуть стариной и погонять мяч под мелким дождём.

– Я уже всё объяснил ребятам, а вам нет, – сказал Гоша, глядя на меня. – Всех нас связывает прошлое. И мы никуда от него не денемся, пока не сделаем то, что должны сделать… Я бы не стал вас просить, зная, что справлюсь один. Но увы, мне нужна помощь.

– Можно поконкретнее? – попросила я.

– У каждого из вас в детстве был свой кошмар, и вы здесь, потому что с ним справились, – объяснил Гоша. – У меня тоже был свой враг. Я называл его Реверс. Мой двойник из зазеркалья. Это он привёл с собой чудовищ! Лицедей, Дядя Улыбка, Простудень, Детоедка… Они все его сообщники. И все они оказались в нашем мире благодаря ему. Он их якорь.

– Мы прожили целую жизнь и не вспоминали о них, – сказал Илья, тронув старые шрамы на лице, будто они до сих пор болели. – Но вот буквально на днях я увидел на дороге синие липкие следы… А потом мне написали вы. Почему всё началось сначала?

Видимо, все эти годы один из близнецов хранил какую-то тайну. В детстве он не рассказывал про липкие следы, хотя не раз интересовался моей историей. Мне вдруг захотелось расспросить его, что случилось с ним тогда и кто изранил его лицо. Но сейчас не очень подходящий случай, спрошу потом.

Мы слушали бородатого мужика в заношенной куртке.

– Реверс испугался нас, – уверенно ответил он на вопрос Ильи. – Двойник увидел, что многие справились с чудовищами даже поодиночке. Его пугала мысль, что мы можем объединиться… Он посчитал нас опасными врагами, поэтому затаился, дожидаясь, когда мы всё забудем. Кажется, сейчас Реверс осмелел и собирается отомстить за своё унижение… Из-за него я когда-то потерял семью, потерял дом. Он забрал себе целый район, превратив его в размытую границу между реальностью и кошмаром. Напуганный его угрозами, я всю жизнь бродяжничал. Но теперь уже ничего не боюсь. Надеюсь, вы тоже не испугаетесь пойти со мной на Снежскую улицу. Мы должны вернуть злого двойника в его мир… Если у нас получится, то все кошмары исчезнут.

Я задумалась о Маришке и Глебе. Могла ли я подвергать себя опасности, отправляясь в рискованное путешествие? Если со мной что-то случится, дочь и сын потеряют маму.

– Мы уже не так молоды, – вдруг усмехнулся Костя. – Седеющие, лысеющие, с больными спинами. Нам поздновато становиться героями.

– У нас есть дети, – добавила Даша. Казалось, что она боится больше всех остальных.

Гоша окинул нас проницательным взглядом и сказал:

– Никто больше не сможет этого сделать. На Снежской улице время остановилось. Там всё осталось, как в нашем детстве. И войти туда могут только те, кто жил в девяностых. Для остальных путь закрыт.

Я не знала, что думать и какое решение принять. Нельзя оставить свою семью. Мои дети и муж ведь даже не знали, куда я пошла… Но с другой стороны, нельзя позволить кошмарам снова захватить наши жизни.

«Теперь, когда я здесь, нет пути назад», – подумала я, посмотрев на остальных. Казалось, что никто не собирался уходить.

Лишь Рудольф засомневался, глядя в испуганные глаза Даши:

– А если не получится? По слухам, та забытая улица кишит чудовищами. И мы будем рыскать там в поисках твоего двойника? Нас могут убить.

– Снежская улица – особенное место, – ответил Гоша. – Это кошмар и реальность одновременно. Вы когда-нибудь осознавали, что спите, будучи