Я ожидаю её приговора. Она подходит вплотную, аквамариновые глаза просвечивают мою душу, и я забываю, как дышать.

— Он прогнил насквозь, — говорит она. — Но ты об этом знал.

Она высокая, ростом с меня. Обводит пальцем мою скулу, окровавленное лезвие блестит у самого глаза.

— Мир стал немного лучше.

В её голосе что-то, похожее на усмешку, но холодную, о, такую холодную. Я смотрю ей в глаза, не в силах отвести взгляд.

Девушка ждёт, так что собираюсь с силами и киваю.

Она вскидывает другую руку и улыбается, когда я вздрагиваю. Самой ледяной улыбкой на свете. Она касается моего лица — мягко, но без нежности.

— В следующий раз… — Её пальцы леденят мою кожу. — Ты расскажешь мне.

Я киваю. Договор заключён.

— Хорошо, — роняет она и недолго глядит на меня, убеждаясь, что её дар понят. Затем отворачивается, скрывается в ночи.

Перед глазами вспыхивает лицо Джози

Через несколько дней мне на глаза попадается заголовок старой газеты. Под заголовком фоторобот, но это именно его лицо. Разыскивается за нападение на двух женщин. Газета порвана. Раскладываю её на стойке, собираю по кусочкам. Слова расплываются: две женщины подверглись нападениям в Лондонском парке, одна мертва, другая в критическом состоянии.

Я вспоминаю взгляд ангела и понимаю, что она ещё вернётся.

Ричард Кроуфорд пишет в жанре хоррора (истории о привидениях) и эпического фэнтези. Он автор романов «Ghost House», «Ghost Town» и «Ghost Mate» (серия «The Soul Mate»), а ещё 1–3 книг «Traitor Blade» (эпическое/историческое фэнтези и недавний полуфиналист самиздатовского блога о фэнтезийных книгах). Его новая книга «Ghost Road» выйдет в начале 2017 года. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на RichardCrawfordAuthor.com.

Перевод: Sebastian

Билл Хайатт

Как посмотреть

[фэнтези]

Ингер испустила ещё один мелодичный смешок.

— Но ты же не монстр!

Дьябло снова глянул на неё, серьёзный, как тридцать три несчастья.

— Зависит от того, как посмотреть. Ну да, если родители назвали тебя в честь дьявола, трудно не гадать, что же с тобой такое.

На сей раз Ингер фыркнула и отпила глоток красного вина. Дьябло заметил, что к пище она почти не притронулась. Это было неприятно, потому что на хэллоуиновское свидание он пригласил её в самый дорогой ресторан города. Неприятно, но ожидаемо.

— О, твои родители вовсе не единственные, кто выбрал ребёнку имя вопреки здравому смыслу. Моя семья родом из Румынии, но мама настояла на имени Ингер, которое звучит по-скандинавски.

Дьябло согласился, что сидящая напротив него красивая смуглокожая брюнетка не очень-то смахивает на уроженку Скандинавии.

— Она выбрала это имя, потому что „ингер“ — это „ангел“ по-румынски.

— Ты так прекрасна, что можешь оказаться ангелом, — отозвался он. Это был не просто комплимент: Дьябло и вправду так считал, несмотря на бесстрастный тон.

Ингер улыбнулась наподобие Моны Лизы.

— А ты явно не настолько уж дьявольски уродлив, хотя, думается, можешь оказаться чертовски соблазнительным.

Дьябло скривил губы. Ингер начала подумывать, что он вообще не знает, как улыбаться.

— В двенадцать лет я убил одного из своих друзей, — проговорил он совершенно бесчувственным тоном. Улыбка Ингер потухла.

— Это не смешно, — тихо откликнулась она, глядя в его тёмные глаза, темнее её собственных. Они гармонировали с чёрными волосами и кожей Дьябло, что против кожи Ингер казалась чёрным деревом против слоновой кости.

— Такого не должно было произойти.

— Наверняка это был несчастный случай, — возразила она, пока что не уверенная, шутка это или нет.

Дьябло вздохнул.

— Да, это был несчастный случай. Я… дал ему слишком много того, что имел.

Ингер подняла бровь.

— Если не хочешь про это рассказывать…

— Нет, расскажу. Прежде я никому и никогда этого не рассказывал. Но… но только не представляю, как объяснить, кто я такой. Наверное, можно сказать, что я противовампир.

Ингер склонилась поближе.

— Это что, шпилька в мои румынские корни? Даже в фольклоре Старого Света нет ничего похожего на „противовампира“. И что ты делаешь — заставляешь других пить твою кровь?

— Не совсем так, — задумчиво отозвался Дьябло. — Вампирам недостаёт собственной жизненной силы и им приходится высасывать её у других, выпивая кровь.

— Вампиров не бывает, — машинально ответила Ингер.

Дьябло не обратил на неё внимания — обычно мужчины иначе реагировали на Ингер.

— А я, с другой стороны, вырабатываю избыток жизненных сил. Если я не буду… „разгружаться“ — лучшее определение, которое сумел подобрать. Если я не буду иногда перегружать часть этого на кого-то другого, то просто взорвусь.

— Да ты прикалываешься! — возмутилась Ингер.

— Такая проблема у меня с подросткового возраста, — продолжал он, держась так, будто она ничего не говорила. — Но, действительно, сперва я не понимал, что делаю.

— Дьябло! — огрызнулась Ингер, решив, что, если назвать его по имени, он откликнется. Дьябло замолчал и уставился на неё.

— По-моему, хорошее дело: прибавлять людям жизненных сил, — заявила она, начиная гадать, не ужинает ли вместе с психом. — Разве это не прибавит им сил, а может и вылечит, если у них имеются проблемы со здоровьем?

Дьябло кивнул.

— Да, так и было бы — при достаточно малых дозах. Дело в том, что поначалу я не знал, как управлять силами, перетекающими от меня к кому-то другому. Так и погиб мой друг. Я слишком много отдал и сердце у него не справилось с нагрузкой.

Ингер заметила, что его глаза почти сверкают. Наверное, это был обман зрения, отражение мерцающего свечного пламени.

— После этого я рыдал несколько дней, — медленно продолжал Дьябло. — Но затем понял, что нужно попытаться снова. Я чувствовал, как копится жизненная сила, выжигающая меня изнутри. Я тренировался на животных. Угробил свою несчастную собаку и ещё пару домашних питомцев. От этого мне становилось плохо, но в конце концов я усвоил, сколько сил можно без опасения передать кому угодно и когда угодно.

Ингер склонилась ещё ближе.

— Но как… как ты передаёшь часть своей жизненной силы другому? С кровью?

Тут Дьябло усмехнулся, но холодно.

— Думаю, Сантьяго отказался бы пить мою кровь… отказался бы и остался жить. Нет, я делаю это прикосновением. Кожа к коже и дело сделано.

— Но ты касался меня и…

— Хорошо, что машинально это не делается или я в юности поубивал бы кучу народу. Мне нужно пожелать, чтобы такое свершилось.

— А когда ты делаешь это теперь, безопасно? — спросила Ингер, сверля его взглядом. — Ничего не грозит?

— После бедняги Сантьяго я не убил ни одного человека, — ответил Дьябло.

Ингер посмотрела на него так, словно умирала с голоду, а он был