— Этот кит был моим домом, когда тебя ещё пеленали в Небесном Утёсе!

Гефест поднял голову. Его голос прозвучал глухо, но неоспоримо:

— Улисс прав. Всё пошло не по плану. — голос Гефеста звучал как вердикт. — Они не оставят это просто так, а вместе нам будет безопаснее.

За окном послышался отдалённый гул — не гудки фабрик, не скрип телег. Это был мерный, механический топот.

Железномордые.

Их было слышно издалека — словно армия часовых механизмов, заведённых до предела.

Руби замерла. Её пальцы невольно потянулись к кремнёвому револьверу на поясе, но она не выхватила его. Вместо этого она резко выдохнула, и её плечи опустились — не в покорности, а в осознании неизбежного.

— Чёрт... — прошептала она, осознавая простую истину: без Улисса и Гефеста ей сейчас не выжить.

Она метнула взгляд на Улисса. — Ты хоть знаешь, куда мы бежим?

Тот ответил медленным кивком, словно взвешивая каждое слово. — Есть одно место.

Надеюсь, это не очередная вонючая мастерская, — буркнула Руби, закатывая глаза.

В этот момент бармен с паровым носом вдруг рванулся к верхней полке, сметая бутылки. Его рука схватила старый медный рычаг, скрывавшийся там. Одним резким движением он дёрнул его вниз, затем набрал комбинацию на скрытой панели.

Скрип старых механизмов разнесся по всему зданию. Стены Амбаркадерии содрогнулись, и вдруг из скрытых панелей в потолке хлынули густые клубы пара. За несколько секунд весь бар заполнился плотным белым туманом.

— Что за чертовщина?! — выругалась Руби, теряя Гефеста из виду.

Сквозь пелену проступила рука бармена, протягивающая две странные маски. Снаружи уже раздавались первые удары по двери — Железномордые явно учуяли добычу.

Бармен молча указал на заднюю дверь, затем сделал отточенный жест — провёл пальцем по горлу и резко махнул рукой. — Последний заказ, — прохрипел он, и впервые за много лет его голос прозвучал ясно.

Руби замерла на мгновение, затем резко кивнула. Троица ринулась к выходу, пока туман окончательно не поглотил фигуру бармена.

Туман сгущался, превращая Амбаркадерию в призрачное видение. Руби, Гефест и Улисс уже выбрались наружу, когда земля под ногами внезапно дрогнула.

Они обернулись.

Стены кита-бара затрещали. Старые деревянные рёбра скрипели, как кости древнего великана. Из-под снега выползли ржавые цепи, натягиваясь, как струны.

Амбаркадерия вздрогнула.

Сначала медленно, потом всё быстрее — огромные латунные пластины вдоль спины кита разошлись.

Из раскрывшихся панелей выдвинулись складные конструкции — гигантские, покрытые брезентом плоскости. Они расправлялись с тихим шелестом, наполняясь горячим газом из китовых лёгких.

Амбаркадерия поднялась в небо — не как живое существо, а как произведение инженерного искусства. Древние цепи, впившиеся в китовую плоть, лопнули с металлическим воплем. Вихрь раскалённого воздуха взметнул снежные смерчи, когда исполинский корпус наконец освободился от оков земли.

Толпа Колядных Механистов, ещё недавно распевавших гимны у входа, замолчала. Их факелы замерли в воздухе, пламя застыло, отражаясь в десятках расширенных глаз. Один за другим они начали падать на колени, в немом потрясении перед явившимся чудом техники. Старший хорист, дрожа, поднял обе руки к небу в жесте, который можно было принять за попытку коснуться невозможного.

За мутным окном, у рулевого механизма, стоял Бармен с паровым носом. Он поднял руку в прощальном жесте, затем потянул рычаг.

Из китовой пасти вырвался клуб пара, и Амбаркадерия — теперь уже не бар, а гордый дирижабль — плавно набирала высоту, оставляя внизу растерянных патрульных.

— Ублюдок прихватил моё золото... — пробормотала Руби, не отрывая глаз от удаляющегося корабля. В её голосе не было злости — лишь странная, почти отрешённая задумчивость.

Гефест наблюдал за полётом, анализируя конструкцию.

— По всей видимости, он использовал естественные полости как камеры сгорания. Гениально.

Руби фыркнула и резко развернулась к Улиссу, снег хрустнул под её каблуком.

— Ну что, идёмте уже. Надеюсь, в этой твоей деревне хоть самогон вкусный.

Она сделала первый шаг, оставив чёткий отпечаток на снегу. Улисс и Гефест последовали за ней, их тени сливались в одну на заснеженной дороге.

А за их спинами, медленно растворяясь в небе, оставался лишь призрачный шлейф от улетающего кита.

Глава 24. Исход

Снег затихал, уступая место ледяной, колючей изморози. Троица шла по задворкам порта. Паровые лебёдки звенели, паровые молоты били о металл. Они свернули в арочный проём, ведущий в громадное, полуразрушенное здание склада.

Внутри — гнилые, необработанные стволы деревьев и старая рыба в ящиках. Высоко под потолком, в луче света, пробивавшегося через разбитое окно, кружилась пыль, словно мириады крошечных мушек.

Стеллажи, ломящиеся от ящиков, бочек и тюков, уходили в темноту, образуя каньоны из неликвида. Раньше отсюда доставляли посылки по всей империи. Курьерские Железноликие притаскивали товары прямо на дом, но постепенно граждане беднели, перестав заказывать на дом, а вместе с ними обеднела и торговая компания. Теперь это было просто кладбище забытых надежд и никому не нужного товара.

— Вот оно, твоё великое убежище? — Руби скривила свой идеальный носик, смахивая паутину с плеча. — Это, по-твоему, лучше, чем вонючая мастерская? Хотя бы там пахло машинным маслом, а не дохлой креветкой.

Улисс, не глядя на неё, прошёл дальше, его плащ задел бочку с селёдкой. — Мастерскую они уже проверяют. А здесь даже мародеры не бывают … Кому нужен этот гнилой хлам?

— Я бы лучше осталась летать на ките, — Руби бухнула подбородком на кулак, уставившись в заляпанное окно. Её глаза блестели от воспоминания о том, как древний исполин рвал цепи и уходил в облака.

— Не заметил, чтобы носатый попросил тебя остаться, — бросил Улисс, ковыряя замок на двери подсобки.

Руби нахмурилась, будто пытаясь вспомнить что-то несущественное.

— Я ему доверяла, — произнесла она тихо, словно делая строгий выговор самой себе. — А этот мудила забрал мой сундук и смылся! Целый сундук...

— Ты уже говорила, — отрезал Улисс.

Замок щёлкнул.

Гефест застыл неподвижно.

Его аудиосенсоры уловили посторонние звуки.

Из приоткрытой двери доносилось навязчивое потрескивание — работал телеграфный аппарат, один из тех, что раньше связывал склад с удалёнными пунктами. Автомат давно должен был замолкнуть, но кто-то, видимо, забыл его полностью отключить от линии.

Его оптические линзы сузились.

— Инквизиция, — голос Гефеста прозвучал гулко. — Код карательного отряда…

Тишина повисла густая, как смог над заводскими трубами. Даже вечно неугомонная Руби замерла.

— … Цель — деревня Ветвистый Крест. На ликвидацию.

— Ветвистый… что? — переспросила Руби — Никогда о таком не слышала. Но раз они там разбираются с деревенщинами, то нам точно пора валить из города.

Улисс сжал кулаки.

Лицо его побледнело.

— Ветвистый Крест… — он прошептал, будто от прикосновения к раскалённому металлу. — Это я… Они вышли на них из-за меня. — Он потёр виски. Перед глазами встали лица деревенских. А в ушах слова Лоренца «Ты не вернёшься…». — Я обещал ему… Но мы обязаны их предупредить!

— Улисс прав. — заключил Гефест. В его механическом голосе прозвучала та самая, непривычная нота. — Это Железномордые-ликвидаторы. Они не оставляют никого… Руби, нам понадобишься ты и твоё оружие!

Руби смотрела на них с откровенным непониманием, будто наблюдала за спектаклем на непонятном языке.

— Из-за чего весь этот сыр-бор? — её голос звенел от раздражения. — Мы только что чудом унесли ноги от патруля, у нас за спиной вся Инквизиция, а вы переживаете за какую-то богом забытую деревню? На что они вам сдались?