Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 120

«Дальневосточная электроника» поздравляет вас с Новым годом и желает всяческих успехов с вашим новым персональным органайзером „Сони Нихон Хакудати 19“».

Энья не знала, включить ли органайзер или стукнуть по нему молотком.

Она достала молоток из-под кухонной раковины.

И включила.

На жидкокристаллическом дисплее замелькали слова и символы, слишком мимолетные для человеческого восприятия. Линии переплетались и перемежались, образуя муаровые узоры в стиле оп-арт. Экран очистился, затем высветились слова, серебристые на сером:

ДЕЗИНТЕГРАТОР ЗАГРУЖЕН.

Она начала листать инструкцию по эксплуатации, и тут экран очистился, появилось новое сообщение.

НАЖМИТЕ 8, ЧТОБЫ ПРОДОЛЖИТЬ.

Когда инструкции, не содержащиеся ни в одном руководстве, начали прокручиваться на экране, Энья поняла. Подобно затравочным кристаллам в перенасыщенном растворе, ее подсознательный крик о помощи, превосходящей понимание, привел к появлению «людей в черном». Сама того не осознавая, она создала и отправила обратно в нематериальность Мигмуса своих первых фагусов, которые принесли ей чудесный, могущественный дар.

Оружие.

Мистер Муни из конторы по реставрации антиквариата, занимавшийся обслуживанием и заточкой мечей Эньи, был в ужасе от того, что эта маленькая черноволосая женщина с землистым лицом хотела, чтобы он сделал с клинком Мурасамы. Но он это сделал. Настойчивость маленькой черноволосой женщины с землистым лицом не оставила ему выбора.

Той ночью она наблюдала, как серебряные иероглифы дезинтегратора роем вылетают из хабаки и сливаются с клинком. Она взмахнула катаной и отработала пять основных стоек одну за другой. Меч пел для нее, и это была новая песня, которую никто другой не слышал.

Два самурая с обнаженными мечами стоят на склоне холма. Идет проливной дождь. Они промокли насквозь. Но ни тот ни другой даже не шелохнутся. Они стоят с рассвета под ливнем, не двигаясь. Они Мастера, величайшие представители Пути, и все же они стоят, промокшие до нитки, словно оцепенев, потому что пошевелиться – значит раскрыть свой дух врагу и наделить его преимуществом.

Поэтому ни один из них до сих пор не пошевелился. И не пошевелится.

Разве что кто-то припрятал оружие подавляющего превосходства.

Федра слишком изысканный стратег, чтобы допустить столь грубую вещь, как победный блеск в глазах, но с того момента, как она входит в стеклянный офис, откуда с высоты открывается вид на всю прозрачную жизнь Стеклянного Зверинца, Энья знает: настал час, когда неотразимое оружие будет извлечено из ножен.

Неотразимое оружие – тонкий лист, распечатка из матричного принтера. Столбцы, строки, таблицы, диаграммы.

– Энья, ты не могла бы объяснить, что это значит?

Вот так, сразу по имени. Ну что ж.

Результаты анализа мочи. Понятия не имея, как истолковать десятичные доли и проценты, Энья знает, что там написано.

– Отклонение на несколько пунктов, Энья.

Шехина. Сияющее Присутствие Бога.

– Послушайте. Давайте обойдемся без благочестивой хрени про то, что компания обязана мужественно и непоколебимо противостоять величайшей социальной угрозе века, потому что, откровенно говоря, это не слишком убедительно звучит из уст человека, который запихал в свои натруженные ноздри ВВП нескольких южноамериканских стран.

На лице Федры расцветает неповторимая улыбка Федра-стайл.

– Хочешь взглянуть на мой анализ? Вот он, на столе. Могу указать, где что не сходится.

– Не сомневаюсь, он чист, как колумбийский снег, Федра.

А если с холма, на котором стоит один из самураев, открывается вид на Хиросиму?

Это был момент, когда в любом другом настроении и при любых других обстоятельствах Энья сделалась бы красновато-коричневой, как ее первая пара туфель: Джейпи Кинселла с его пробирающими до костей остротами. Она знала, что он хочет что-то сказать. Она бросила на него многозначительный взгляд, собирая разрозненные фрагменты своей личности в три картонные коробки. Две кружки, три точилки для карандашей (одна с Гарфилдом, одна стандартная алюминиевая, одна в виде черноклювой гагары), ручки, деловые блокноты, «ртутные лабиринты» и прочие головоломки в стиле закати-шарик-в-лунку, кубик Рубика, смазанный вазелином для сборки на скорость, набор порнографических чашечек для саке с шариками на дне, которые, оказываясь погруженными в саке, магическим образом демонстрировали пары, занятые оральным непотребством, шарик из алюминиевой фольги размером с кулак, плеер «Уолкперсон», три комплекта испорченных батареек, истекающих ядовитым оранжевым гноем, кассета с «Мейстерзингерами» [155], которую она считала потерянной навеки, томик с избранными рассказами Д. Г. Лоуренса, пара колготок, упаковки тампонов и салфеток, свечи, иконки, кусочки причудливого синего фарфора, подвесная игрушка с исчезающими видами летучих мышей всего мира, водяной пистолет, настольный органайзер, вазочки для карандашей, ассорти из шеффлеры, гипоэстеса и карликового фикуса, свизл-стик [156] из чистого золота, недоеденная плитка шоколада (темного), несколько картонных папок с различными бумагами, просроченная наклейка, свидетельствующая об уплате дорожного налога, грозное письмо из налоговой инспекции, уведомление из компании по кредитным картам, сообщение из «Ридерз дайджест» о том, что она, возможно, выиграла смехотворную сумму, кассета с Così fan tutte [157], которую она также считала утраченной, пара туфель на высоком каблуке для особых случаев, упаковка парацетамола, капли в нос, антигистаминное, фруктоза в таблетках, пластиковая собачья какашка, открытки с днем рождения, Рождеством, пожеланиями выздоравливать и поскорее вливаться в коллектив на новой работе.

Она протягивает руку Джейпи. Смотреть ему в лицо не может.

– Что ж, Джейпи, прощай. Мне было приятно с тобой познакомиться, но все однажды заканчивается. Всего хорошего.

– Блин, Энья, она не должна была тебя увольнять…

– Она и не уволила. Я сама ушла.

– Прекрасный жест, Энья, благородный жест, но чем же ты теперь будешь заниматься?

– Одному Богу ведомо, Джейпи. И больше никому. Не рекламой. Федра разнесет весть по всему городу. Кинселла, вот что я тебе скажу: если твою голову хоть однажды посещала творческая мысль, если ты хоть на минуту алкал оригинальности, свежести, креативности и гениальности, если в твоей душе имеется хоть крупица понимания сути искусства, ты тоже уволишься, потому что это место – смерть творчеству. Смерть, Джейпи. Смерть.

Затем она гордо выходит из Стеклянного Зверинца с тремя сложенными друг на друга картонными коробками в руках, и в каждом кубикле ей вслед поворачиваются головы, а она никого не узнает.

Автоматический шлагбаум на выезде с автостоянки QHPSL проглатывает ее карту и вознаграждает сообщением ПРОПУСК АННУЛИРОВАН.

Она слишком зла, чтобы остаться дома, слишком зла для всего, что обычно ее успокаивает: музыки, ванны и виски, гимнастики, упражнений с мечом в додзё, прогулки в саду, беседы с мистером Антробусом. Она хочет увести свой гнев в город, водить его по улицам, как пантеру на цепи. Она хочет, чтобы люди видели ее гнев, слышали, как потрескивает воздух, когда она проходит мимо, чувствовали его жар

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 120