выслушайте меня, античного целителя, – он опять перекрестился. – Я должен сказать вам об этом. Вы обязаны верить нашей греческой истине. Я странствующий врач, много перевидавший на своём веку. Живущий не одно тысячелетие до вас по исчислению Солнечной эклиптики, а по духу, по разуму, по нравственности живущий после вас. – Гиппократ тяжело вздохнул, с тревогой посмотрел на окровавленный бильярдный стол. – Любая форма жизни, в данном случае человека, не может создать себе подобного, которого выращивало долгое время не божественное чудо, именуемое Создателем, а продолжительное материальное космическое время. Понятно, господа? Материальное время в миллиардном исчислении… – Он опять посмотрел на окровавленный стол и с досадой покачал головой. – Себе подобного мутанта может произвести только безнравственный дикий зверь, бизнес, обман. Обман вскружил голову олигарху и многим жаждущим незаконного богатства бездарным людям. Олигарх каким-то странным эзотерическим способом произвёл для себя сексуальную рабыню-мумию, потому как тело его требовало частого оргазма и постоянного секса. Но для оправдания своих удовольствий он таким же способом оживил несколько исторических памятников, используя их мудрость для своего бизнеса… А теперь самое главное. Только физическое обследование его мужских органов показало, какого креативного циклопа подарила нам природа, – он вдруг закашлялся, а потом заговорил ещё яростнее. – Миллиардер Мардахай Абрамович Крупин оказался владельцем самых больших и тяжёлых человеческих яиц, которые требуют постоянной половой активности. Так что законы любви, человеческой нравственности для него – пустой звук, самая настоящая чушь, болтовня, надуманный идиотизм. Подстилочные мумии для него – благо. Он болен безумным влечением. Как у вас говорят, маниакальным сексом. Эту болезнь трудно уничтожить. Она родилась на заре размножения на Земле. В период совокуплений и возникновения жизни на нашей планете. Более того, она стала заразной, и «Яйце-клуб» тому подтверждение. Десятки, а может быть, сотни актрис в погоне за крупными яйцами потеряли разум и живут только плотскими чувствами, ощущениями. Лев Николаевич прав: «Люди, живущие только своими чувствами, – это звери». И тут не поспоришь. Это греческая аксиома. Я предлагаю покончить с развитием секса в подземке, приносящим отдельным господам-олигархам не только разврат, но и огромную прибыль в прямом и в переносном смысле! Надо отрубить или отрезать голову нашему олигарху, а по поводу чудовищного «Яйце-клуба» – написать искреннее письмо президенту «верхней» власти.

И Головастиков, и Петухова, и вломившийся вместе с ними организатор зарубежных гастролей и проигравший последний бой с Колбасовым Ромео Писюкастый остолбенели. Головастиков взмахнул пистолетом, Петухова полезла за носовым платком, а Писюкастый схватился за голову.

– Не теми предметами пользуетесь, господа, – угрюмо сказал Гиппократ. – Посмотрите на хозяина. Он-то знает, о чём речь. Его мумифиозное производство процветало на всю катушку! Примадонна Куропаткина покорила Америку, а Сволочкова, Запевалова, Лайка Вайкули, Борзе… Да что говорить, весь кордебалет лезет на её место. И каждая мумия в прямой зависимости от «Яйце-клуба». Идите сюда, поближе к столу. Не стесняйтесь, Лидия Васильевна. Впереди у Вас непочатый край работы не в сфере Парнаса, Возрождения, а разборки с преступным бизнесом. Нет милости ему, прощения! И если так будет продолжаться, то мы получим позор, смертный позор! Нам стыдно будет смотреть на себя в зеркало. – Гиппократ профессиональным движением опытного врача раздвинул обросшие, словно у орангутанга, ноги застывшего олигарха, и горькая целомудренная улыбка пробежала по его лицу. – Смотрите! Когда и где вы такое увидите?!

Ромео Писюкастый, тоже причастный к бизнесу «Яйце-клуба», подошёл и не без зависти стал разглядывать крупные яйца.

– И Вы хотите похоронить это чудо?! – проверещал он. – Опрометчиво. Глухариные тока истреблены. Хотите и человеческие похерить? Это же русское чудо!

– Это не чудо! – выкрикнул вдруг античный врач. – Это мракобесие! Страшный, безумный шаг назад, в пещеру к диким племенам. Вилар Петрович, разверните свёрток и дайте анализ современному преступному бизнесу. – Головастиков развернул свёрток и со злостью посмотрел на Ромео Писюкастого.

– О чём ты шепчешь, директор зарубежных мытарств? Твой подход к проблеме пугает и бесит меня. Неужели алчный бизнес повернул и твои мозги в жуткую сторону? Чистилище – это великая поэзия, космический разум, и, я надеюсь, бессмертный дух! Не мешайте его с вашими разбухшими яйцами!

– Да, да, – перебил Толстой. – Любить – значит жить жизнью того, кого любишь. И большие или маленькие яйца в такой любви ничего не решают. Одно я понял теперь: там, где бизнес, там нет любви, там нет радости. Единственная радость – обогащение, когда ты – власть, и твоя мозговая хрень становится моральным фильтром, а секс становится насилием одного сексуального деспота над другим, и наоборот. Там сплошные акробатические этюды, особенно когда крупные ненасытные половые органы, заросшие, как джунгли, – одним словом, животная страсть… – писатель улыбнулся и похлопал грека по плечу. – И ты, врач, во многом прав. Бизнес – это ловушка для пустого сердца. Он насыщается не богатством влюблённой души, не её разумом, а просто малозначащими золотыми побрякушками, понтярщиной, эпатажем, показухой, потому как главное препятствие к познанию истины и ее нерушимой энергии есть не ложь, не обман, а подобие истины. Господа! Что будем делать с ещё живым, но поражённым постоянной сексуальной активностью олигархом? Может, его сжечь, а участников «Яйце-клуба» отправить в исправительный лагерь? – строго сказал Гиппократ.

Глава восьмая

Очарованные

Между тем Анюта Сволочкова была в заточении. Полуголодная, на окраине Чистилища, в мраморном доме, в общежитии у Насти Онежской. Сволочкова писала стихи.

Искала любовь, но, Боже,

Ненастье в душе, печаль.

Не лица мне снились – рожи.

И каждую рожу жаль.

Вот этот – владелец банка.

Он жулик, мошенник, плут

Из новой российской банды —

Инвестор его зовут.

Он пилит леса России,

Он пилит и день и ночь.

Спилить его черти просили

Мать, сына, отца и дочь.

Рабы для него все люди.

«Зачем они ходят в лес?

Затопчут леса, погубят.

Здесь надо поставить крест».

Он всюду имеет лапу

От власти и от руля.

«Здесь будет приход, и хапать

Научим мы без рубля.

Научим любить без книжек,

Без памятников, без наук.

Пусть люди, как лоси, лижут

Смартфон и любой ноутбук.

И в каждом посёлке храмы

Построим мы без рубля.

У нас есть своя программа —

Шлагбаумы у руля».

– Настя, я согрешила! – слёзы брызнули из глаз примадонны. – Что делать?! Мой любимый, мой чудо-мастер наверняка узнает, что я отдалась Порфирию Колбасову! Настенька, что делать? Голова кругом! – Натурщица Настя Онежская, по