– Скорее, тебя надо спросить… Его замечали у Cathous’а. Штатский, без бейджа, проходит со скрытым маркёром.

– Таких много. А приметы?

– Лет тридцати, рост выше среднего, шатен, глаза карие, лицо доброе, а взгляд… вот такой. – Райт воспроизвёл рассеянное выражение лица с намёком на улыбку, но с затаённо внимательным взглядом.

– Не помню.

– Вот здесь, где щупают пульс, татуировка – чёрная хризантема и три цифры. Семёрка, тройка, единица.

Маха задумалась, напрягая память.

– Это клубный знак?

– Без понятия. Просто метка.

– Кажется, он звал себя…

Райт прислушался, но тут его отвлёк телефон.

– Секунду, цыпка. Да? Нет. Нет. С чего ты взял… А моя доля? Мало. Так, уже теплее… Ок. Сегодня? Без гарантии. В течение суток. Бай-бай.

– …Ян или Йон, что-то вроде этого. Я могу спросить у…

– Незачем. Такие люди врут, даже когда говорят во сне.

– Может, он баран? По номерам зовут в питомниках. Те, которых не кастрируют, порой выходят в люди. Говорят, даже офицерами становятся…

– Сказки. Выкинь из головы, цыпка. – Райт со скукой окинул золотой зал. Невдалеке дойч-патриоты хавали традиционную «общую трапезу». Становление прусского духа шло бодро, учитывая мизерные цены и отсутствие акцизов на бутылочное пиво. Там ораторствовал Отто под дружные возгласы «Hoch!» 1

– …не достались врагу. И я особенно горжусь тем, что вымпел на отсек установил наш друг Вальтер!

– Им всё подвиги подай, – хмуро заметила подруга Райта. – А про пассажирок и не вспомнят. Только: «Достались, не достались». Может, всё-таки удастся разузнать о них? Страшно хочется услышать. Мне кажется, с ними чёрт-те что творится. Их столько привезли, сотни! Чуть представлю, как они просыпаются… о-о-ой, самой холодно. – Маха зябко поёжилась. – Они, наверное, думают – летели две недели, а прошло пятьдесят лет.

– Да, прямо овечье кино, одни слёзы.

– Чем тебе наше кино не нравится? Ваши бабы тоже смотрят, плачут. Я знаю: все тайком подключают овечьи каналы.

– Вы здорово оживили рынок, когда размножились. Слушай, цыпа, ты стала какая-то умная! Где-то спорить научилась. На вечеринке Локса шуганула…

– Ну да, послала. А твои американы сплетничают хуже баб.

– …и заводишься с чего-то. Ты чем недовольна?

– Я волнуюсь. Думаю про этих, замороженных. Ведь у них были парни, мужья, – твердила своё беспокойная Маха. – Теперь они умерли или состарились. Мне так жалко девчонок!

– Найдут новых. Парней – толпы. Пока они спали, людей стало больше.

– Среди пассажирок были овцы, – уверенно заявила Маха. – Их должны выпустить из-под опеки. За такие мучения надо освободить и дать вид на жительство…

– Бен! – не слушая её, закричал Райт. – Рули сюда!

Крашеный Баггер направился к их столику. Выправка – выше всех похвал, горд собой по самую макушку. Вид его говорил громче слов: «Я победитель, как бы вы там ни кривлялись».

– Садись. Пива?

– Я уже угостился. – Глаза Бена сладко лоснились после нескольких бокалов. Многие камрады посчитали, что его надо утешить. Дурачьё. На самом деле они воздавали должное его успеху.

– Ты сегодня жутко популярен. Жаль, не я первый тебе наливаю.

– Из наших – первый.

– Оу, это надо записать! Бой, три чёрных пива!

– Маха, не боишься за бока? С пива разносит. – Бен дотянулся и поласкал овцу. Та фыркнула, но беззлобно. Друзей своего барашка надо привечать.

– Я сторонник пышных форм, Бен. Мы с ротным диетологом боремся за её талию. Правда, у нас разные цели. Когда придут твои кроны?.. устроим барбекю?

– Пусть сначала выгребут тухлятину из морозилок НЗ. «Француза» чем ни поливай, он лучше не станет. – Премии Бен старался не касаться. – Разве что с Иньяна завезут убоину.

– Сколько тебе причитается? Машинный отсек – не мусор. Если его демонтировать, выйдет гора полезного утиля.

– Запрос к страховщикам ушёл, – ответил Бен сквозь зубы. – Дай бог, к апрелю раскачаются. Но если ты подойдёшь поздравить первого числа…

– Долговато ждать, – посочувствовал Райт. – Отмечать надо сразу, пока на сердце радость. За тысячу крон с Иньяна привезут центнер свежего филе и тонну гарнира.

– Бен, пригласи меня, – стала напрашиваться Маха. – Я станцую!

«Шестнадцать тысяч долларов», – мигом сосчитал Бен. У него зачесались руки. Сколько переведут с Земли? Когда? В самом деле, барбекю не терпит отлагательств.

– Пенки снимут красные, – вздыхал Райт, словно Троица влезла лично в его карман. – Находка плюс спасение, это немало. Хотя, если судить честно, Сокол шёл по твоим намёткам. Ведь ты первым напал на главное скопление. С Востока есть новости? может, уже пьянствуют?

– Да, им жирно достанется. – Бен постарался сохранить спокойствие.

– Сокол сказал – они делят премию поровну.

– Кто слышал?

– Из эллингов передавали.

– Он поделится с китаёзом?

– Это вьет.

– Какая разница?

– Китайцы – как пекинесы, а вьеты – тощие, прогонистые крысы.

– Ладно! что-нибудь и мне перепадёт от этого утиля. В апреле.

– Можно заработать и сейчас. – Райт погрузил губу в пивную пену. – Как раз на доставку с Иньяна и выпивку. Будь приз моим, я бы взялся.

– Говори яснее.

– Десять процентов мне.

– По рукам.

– Бери телефон, пиши номер. Твои записи, когда ты подлетал, сильно пригодятся… если в Сеть не выложил. Любая информация продаётся.

Бен съёмку не выкладывал. Весть о том, что находка обломная, настигла его раньше коннекта с Живой Сетью; тут он резко перестал спешить.

– Ты бы сшиб куда больше, если б вызвонил кого-нибудь с Голубого луча, – вклинилась Маха. – Если я понимаю в новостях, это стоит огромные тыщи. Особенно видео.

– Она думает почти как человек, – похвалился Райт. – Через год-другой ты её не отличишь.

Маха посомневалась и промолвила:

– Я знаю, как заполучить видео. Но я не технарь. Мне нужен знающий спец. За пять процентов расскажу.

– Прогрессирует на глазах, – смеясь, Бен мотнул головой в её сторону. – Ещё два бокала, и она пройдёт туда сквозь стену.

– Серьёзно! – Маха обиделась. – Я хочу заглянуть, что там делается. У меня восемьсот девяносто очков по мышлению! Но если не верите, то и не надо. Буду молчать.

– Цыпа, твоя работа – не мышление,