Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 119
голосу, быстро прогнала сон:
— Ясенков, что случилось?
— Да ничего, Ир… Звоню тебе сказать, что оформил дарственную на квартиру, на машину и на кое-что другое из нажитого. Всё теперь твоё. Экспресс — почтой выслал ключи от машины на твой нынешний адрес. Сейчас скину смс с трек номером посылки, а также адрес, куда тебе нужно будет приехать и забрать машину.
— Олежа…ты чего? Скажи, что случилось? Я думала ты уехал куда — то на заработки, вроде говорил, что работу другую нашёл.
— Да, Ир, нашёл. Сейчас уеду ещё дальше и…больше не вернусь сюда. Далеко уеду, насовсем. Ты прости, что не вышло у нас, что сложилось так, прости. Ты была права, я — одержимый. Желаю тебе простого и настоящего женского счастья. Прощай… — Я не сторонник мелодрам и долгих прощаний. Уже ничего обратно не открутить, а если бы и была такая возможность, не факт, что стал бы откручивать. После того, как положил трубку, отправил обещанное смс и добавил номер Иры в «чёрный список», чтобы не перезванивала и ничего не уточняла.
За неё не сильно переживал, навряд ли они поедут к ней, знают, что мы вместе не живём. По сути, они почти всё обо мне знают. Ко мне поедут, ко мне. До их визита, нужно отдать ещё один должок.
Глава 34
Незадолго до того, как я поехал в Дмитров к Токаревой Нине Борисовне, где меня накрыл приступ, мне удалось частично разобраться в другом деле, о котором меня просил Илья Охохонин.
Он скидывал мне на почту письмо ветерана — фронтовика Пестрикова Валерия Яковлевича, что воевал в 110-ой стрелковой дивизии под Могилевом, и был одним из тех, кто держал знаменитый «Днепровский рубеж». Илья переписывался с ветераном ещё при его жизни, но то письмо, так и не дал опубликовать. В тех боях, на фоне колоссальной трагедии, что творилась в масштабе огромного государства, у Валерия Яковлевича произошла персональная трагедия. Произошёл эпизод, что перевернул всю его жизнь, лишил его вкуса и ощущения Победы, не давал ему покоя до самого последнего дня.
Илья мне тогда сказал, что в редакции нашлись люди, кто уж очень сильно хотели вывернуть историю на другой лад, хотели вырвать из контекста фразу ветерана, о том, что он не празднует день Победы, а значит, даже фронтовики считают, что никакой Победы и не было. Ну такая, паскудная логика у людей, точнее, не у людей, а у сволочей. Для них норма — вырвать из контекста, перевернуть и подать под вонючим соусом.
Всё правильно сделал тогда Илья. Когда мы с ним обсуждали этот случай, то сошлись на том, что и мы сами день Победы празднуем скромно, потому что помним об этой войне каждый день, а не только в майскую годовщину. Да и вообще, не нам судить Валерия Пестрикова. Пусть люди почитают, пусть люди сами решат.
Для этой истории пришло время сейчас…
Письмо и воспоминания Пестрикова Валерия Яковлевича - сержанта инженерных войск 110-ой стрелковой дивизии:
« Здравствуйте, зовут меня Валерий Яковлевич Пестриков. Я ветеран Великой Отечественной войны, инженер геодезист и ударник труда, в подтверждение своих слов прикладываю выписку из ветеранской книжки.
Знаете, я давно выписываю вашу газету, давно хотел вам написать, да вот всё никак не решался, думал не опубликуют, думал ни к чему всё это…Считал, что это только моя история и только моя боль. Всё-таки решился, хочу облегчить совесть, очистить уже не выйдет, но облегчить можно попытаться, с годами все сильнее жмёт, когда сердце прихватывает я знаю, что не инфаркт это, а совесть давит.
Сейчас со здоровьем всё хуже, в своё время так и не обзавелся семьей и детьми, так что и родных у меня не осталось, чувствую, что скоро уже на тот свет отправлюсь, если он есть, конечно. Ноги уже не ходят, даже, чтобы это письмо отправить вам в редакцию, пришлось соседку просить, такую же пенсионерку, как и я. Вот скоро годовщина, 45 лет, как фрицу хлебало свернули, а я так ни разу и не праздновал День победы и в этом году не собираюсь.
Хоть я и фронтовик, при медалях, орденах и прошёл не мало, но не праздную. Сначала с Красной армией почти до Калинина отступал, а потом до Белграда пол Европы прошагал, пока в сорок четвертом меня осколком не срезало и не комиссовали, признали ограниченно годным.
Фильмы военные я тоже не смотрю, не могу и всё. Попытался недавно посмотреть «А зори здесь тихие», так чуть слезами не захлебнулся, нахлынули воспоминания, нахлынуло прошлое, неделю водкой лечился, дверь никому не открывал, соседи уже хотели милицию вызвать, думали помер я.
Так получилось, что именно для меня эта долгая и насыщенная тяжелыми событиями война свелась к одному переломному эпизоду, этот эпизод заставлял меня воевать все те годы, этот же эпизод и убил меня ежедневно приходя ко мне в кошмарах, в мыслях, в образах, которые я вижу… Об этом эпизоде я и хочу поведать.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 119
