Глаза войны - Алексей Адушев

Глаза войны

Глава 1

Ну что с того, что я там был.

Я был давно, я всё забыл.

Не помню дней, не помню дат.

И тех форсированных рек.

Я неопознанный солдат.

Я рядовой, я имярек.

Я меткой пули недолет.

Я лед кровавый в январе.

Я крепко впаян в этот лед.

Я в нём как мушка в янтаре.

Ну что с того, что я там был.

Я всё забыл. Я всё избыл.

Не помню дат, не помню дней,

названий вспомнить не могу.

Я топот загнанных коней.

Я хриплый окрик на бегу.

Я миг непрожитого дня,

я бой на дальнем рубеже.

Я пламя вечного огня,

и пламя гильзы в блиндаже.

Ну что с того, что я там был.

В том грозном быть или не быть.

Я это всё почти забыл,

я это всё хочу забыть.

Я не участвую в войне,

война участвует во мне.

И пламя вечного огня

горит на скулах у меня.

Уже меня не исключить

из этих лет, из той войны.

Уже меня не излечить

от тех снегов, от той зимы.

И с той зимой, и с той землёй,

уже меня не разлучить.

До тех снегов, где вам уже

моих следов не различить.

Юрий Левитанский.

Пролог

Сегодня я понял, что торопиться больше некуда. Уже физически не могу никуда идти и продолжать, то чем занимался последнее время. Странное чувство, с одной стороны — я почти сорокалетний, безработный неудачник, которого бросила жена, стоящий одной ногой в могиле (может уже и двумя). С другой — я наконец то почувствовал себя спокойным, почти счастливым.

Не успею закончить всё, что планировал. Пока есть силы, обязан написать или наговорить на диктофон то что видел, слышал, чувствовал за последний год. Не могу не рассказать, не имею такого права, ведь я им обещал… Самое сложное в этом деле, как и в любом другом, начать, потом как — то само пойдёт.

Трудно объяснить, как так случилось, что я — Олег Ясенков, ещё совсем недавно был мужем, другом, чьим — то соседом по лестничной площадке, был даже когда — то работником месяца, а несколько месяцев назад, понял, что всё это пыль и шелуха. Обрёл себя настоящего, раскапывая могилы, засыпанные окопы и обвалившиеся блиндажи, общаясь с мертвецами.

Будет трудно, но я попробую… С чего же это началось? Может с первого приезда в «Мясной бор» и первого «копа»? Или может с отрывка из книги этого немца? Нет. Всё началось немного раньше…

Глава 1

Если он прямо сейчас не заткнётся, то я его ударю и…уже не смогу остановиться. — Пронеслось у меня в голове, за секунды до того, как я начал избивать эти «сливки общества» и своих несостоявшихся коллег.

Лучше было бы встать из-за стола, взять за руку жену и молча уйти. Ещё разумнее было вообще сюда не приходить.

Первые полчаса застолья в фешенебельном московском ресторане «Гондольер» я пытался быть спокоен. Веселил себя мыслью, что ресторан для посиделок они выбрали удачно, в зале нет ни Венеции, ни атмосферы, даже ни одной гондолы, а вот гондольеров вокруг полно.

Находясь в окружении этих лоснящихся и самодовольных ублюдков, представлял, что я слесарь — ассенизатор и просто вынужден, по рабочей необходимости, терпеть дерьмо и как-то с ним работать. Не получилось…

Ассенизатору проще, он работает с обезличенной, молчаливой, пусть и вонючей субстанцией. В моём случае, дерьмо за столом разговаривало, пыталось острить, громко по — лошадиному смеялось, чавкало, хлюпало — втягивая в себя устрицы, тут же запивая пищу изысканным пойлом и снисходительно похлопывало меня по плечу.

Больнее всего было видеть, как блестят глаза у жены, смотреть, как она ловит каждое их слово, смеётся над их шутками, пытается стать для них своей, приобщится к «богеме». Думает, что наконец — то мы вышли в люди, поднялись по социальной лестнице. Я же, как только сюда зашёл и занял место за одним с ними столом — представил, как лечу вниз по лестнице эволюции. Физически ощущал, что чем дольше нахожусь в этой компании, тем сильнее начинаю смердеть, превращаться в такую же бездушную фекальную массу.

Это — не люди, просто аватары, всю жизнь носящие маски,