Приподнял ладонь: от недавней болезненной ранки на той не было и следа. Ну да: в решающий бой я должен был вступить без старых травм и болячек!

— Здесь это не сработает, — сокрушенно покачала между тем головой девушка. — А вот удар мечом — да! — встав на колени, она взялась руками за ворот своего красного ханбок — и вдруг его рванула. Ткань затрещала — и разошлась по шву. — Бейте, Владимир Юрьевич! — заявила ученица мудан, разводя обрывки одежд в стороны и окончательно обнажая грудь.

— Давай все же попробуем иначе… — подступив к Кан, я извлек из ножен кинжал.

— Да, или так, — задрала она подбородок, подставляя под удар горло — уж не знаю почему посчитав его лучшей целью для короткого клинка.

— Речь не о том, — буркнул я. И потребовал: — Наклони голову вправо!

Девушка повиновалась — кажется, машинально — и я подцепил лезвием кинжала скобу, за которую цепь крепилась к ее ошейнику. Золото — если, конечно, это золото — довольно мягкий металл и, по идее, должно уступить оружейной стали…

С ходу скоба не поддалась. Я надавил сильнее — но тут Катя, не знаю уж, умышленно или нет, внезапно дернулась. Клинок соскочил со скобы — и полоснул девушке по щеке. Выругавшись, лишь в последний момент я успел отвести руку немного в сторону — и дело ограничилось почти что царапиной.

— Так у вас все равно ничего не выйдет, — покачала головой ученица мудан, касаясь рукой свежего пореза. Затем отняла ее от него, всмотрелась в следы крови на своих пальцах. — А вот даже эта малость — ослабит госпожу Чхве! — выговорила, развернув испачканную кисть красным ко мне. — Но, к сожалению, несущественно, — она вытерла пальцы об алый подол ханбок. — Владимир Юрьевич, смиритесь уже — режьте насмерть! Поторопитесь: ваша противница близко!

— Дай мне все же попытаться с ошейником! — попросил я.

— Говорю же: бесполезно!

— Наклони снова голову! — сурово прикрикнул я на собеседницу.

Помедлив, та все же повиновалась.

Уперевшись левой ладонью в скулу ученицы мудан — так, чтобы не дать Кате снова дернуться в сторону кинжала — я повторно примерился клинком к пресловутой скобе. Поддел. Надавил: никакого эффекта. Подналег — и снова безрезультатно…

Хотя нет: будто бы что-то едва слышно скрипнуло!

Обнадеженный, я навалился на свой импровизированный рычаг всем телом…

Сухо хрустнуло — и на камни двора, жалобно зазвенев, упало… лезвие моего кинжала, отломившееся у самой крестовины.

— Я же говорила, — вздохнула Катя.

Отшвырнув в сердцах бесполезную отныне рукоять, я сплюнул — и уселся рядом с девушкой у стены на камни, неловко стукнув при этом по ним ножнами меча.

— Как так вообще вышло-то? — спросил затем — скорее, чтобы не дать ученице мудан снова затянуть прежнюю песню насчет своего убийства, нежели нуждаясь сейчас в ответе. — Вроде с наставницей вы ладили — а она тебя Арканом Бездны…

— По-хорошему, в моем случае госпожа Чхве была полностью в своем праве, — нежданно буркнула на это Кан. — Я ее обманывала — и она меня уличила. Подловила на разговорах с вами и с Ким Чан Ми. До сих пор не понимаю, как она сумела: я была очень осторожна! И все же Чхве Ан Джонг меня выследила. Накинула удавку — что самое обидное, мной же по ее указанию и сплетенную! Допросила. Выяснила про вас — всерьез сопротивляться Чхальсари Бездны невозможно… Больше всего ее заинтересовал тот ваш счет в сеульском банке. На него-то она и нацелилась. Решила заманить вас в Сеул — и выведать пароли. Для этого подослала меня в аэропорт, к улетавшему агенту — про него мы обе знали: имя и адрес прозвучали при нас на том, первом допросе. Я пробовала вывернуться, но наставница не оставила мне ни единого шанса… Понимая, что выехать за границу вам может быть непросто, госпожа Чхве специально дала вам побольше времени — до праздника Чхусок… И вот вы здесь.

— А при чем тут китайцы из триады? — осведомился я.

— Их наняла Чхве Ан Джонг — обещав поделиться добычей. Я все же до последнего пыталась трепыхаться — и наставница боялась, что однажды вырвусь. Понятно, не на волю — в смерть. Тогда она осталась бы без моей силы. И на такой случай привлекла боевиков. И поэтому же набросила удавку на вас — готовила мне замену. И, кстати, вот это уже, что называется, не по понятиям! Со мной, как предавшей ее доверие ученицей, она могла делать, что захочет — ну, по крайней мере в древней традиции было так — но нападать на постороннего шамана никакого права не имела! Вот если бы вы первый ее атаковали… Однако вы просто смотрели, ничего не делали!

— Но ты, получается, пострадала из-за меня… — подытожил я. — Из-за нашего общения.

— Нет, — мотнула головой Катя, звякнув при этом цепью. — Я сама была виновата! Недооценила госпожу Чхве. А потом и вас подвела…

Последние ее слова почти заглушил грохот воротных створок — донесшийся со стороны, противоположной той, где вошел я.

Мы оба обернулись на звук: двор уже полностью очистился от тумана, и в стене стали видны еще одни ворота, расположенные точно напротив «моих» — и тоже уже закрытые. А перед ними, скромно сложив кисти рук на уровне груди в характерном жесте одетой в ханбок или чосонот кореянки, стояла моя противница в грядущем поединке.

Ну, то есть, наверное, это была она.

45. Хвандо против «близнецов»

Это действительно оказалась Чхве Ан Джонг, но узнал ее я с немалым трудом — почему сперва и засомневался. Дело в том, что в ворота вошла вовсе не сморщенная старуха — женщина лет тридцати пяти, стройная и, пожалуй, даже миловидная. Выдавали шаманку лишь глаза, красные, как подол ее ханбок — вот их взгляд, встретившись с ним однажды, уже ни с чем нельзя было перепутать.

Я не случайно упомянул именно подол ханбок — из всего традиционного наряда Чхве виден сейчас был только он. Остальное прикрывало нечто вроде длинного стеганого халата — сплошь усыпанного серебристыми заклепками. Те складывались в замысловатый узор — если какое-то время на него пристально смотреть, сознание понемногу начинало «плыть». Однако, полагаю, что этот эффект, сам по себе довольно опасный, являлся