— Вам следует беречь своё здоровье, — слегка улыбнулся я. — Солнце нынче очень активное. Сейчас я сделаю лекарство, пока подождите здесь.

Я подошёл к прилавку, за который зашёл мой наставник. Он выжидающе посмотрел на меня.

— Ты хоть что-то понял, Ярослав? — тихо спросил он. — Я, если честно, поэтому и позвал тебя. Может, какой-нибудь случай серьёзный.

— Обычный случай, Митрофан Игнатьич, — произнёс я, тщательно скрывая улыбку. — Человека нужно просто взбодрить. Перегрелся он, утомился.

— А как не перегреться? — вздохнул наставник. — Эти дни и правда странные. Ещё только утро, а духота стоит несусветная.

— Ох, не говорите, Митрофан Игнатьевич, — серьёзно ответил я, сдерживая ухмылку. — Погода нынче изменилась, и не в лучшую сторону.

Слушая причитания наставника, я достал из шкафа несколько экстрактов уже настоявшихся трав. Кажется, я придумал, что нужно сделать. Это самый идеальный вариант в такой ситуации.

— Травы, в которых содержится кофеин, — прокомментировал я свои действия, и Митрофан Игнатьевич одобрительно кивнул. Даже улыбнулся. Кажется, что он сейчас думает, насколько ему повезло с помощником.

Хотя помощник не собирается лечить этого посетителя. Да, я выбрал чайный лист, лапчатку и пятнистый зверобой. При правильном сочетании получается зелье, которое действительно улучшает самочувствие, повышает давление и бодрит. Но если переборщить с пятнистым зверобоем — эдак раза в два — получится мощное успокоительное. Что я и сделал. Переборщил.

Смешав экстракты в нужных мне пропорциях, я взглянул на тот самый эффект, по которому понял, что работа выполнена качественно. Из колбы вылетела тонкая струйка синего пара.

Я перелил получившееся зелье в глиняную кружку, затем передал её наставнику и вместе с ним проследовал до клиента. Тот дожидался нас на скамье, изображая из себя жертву солнечной атаки. Когда мы подошли, он хотел встать.

— Сидите, вам нельзя делать резких движений, — сделал я жест рукой, показывая на скамью. — С вашим давлением не шутят.

— Настолько всё серьёзно? — удивился посетитель.

— Ну а зачем бы мы тогда так спешили? — приправил я свой тон изрядной порцией тревоги.

— Выпейте, это вам поможет, — протянул ему глиняную кружку Митрофан Игнатьевич.

— Что со мной произойдёт? — напрягся посетитель. Кажется, он был весьма озадаченным.

— Вы почувствуете бодрость, и вам станет значительно легче, — сообщил я.

— О, большое вам человеческое спасибо, — просиял незнакомец, протянув денежную купюру, которая исчезла в кармане наставника. Затем осушил кружку в два глотка и сморщился. — Горечь какая-то.

— Полезные лекарства не всегда приятные на вкус, — заметил мой наставник. — Ну как, вам уже легче?

— Да, — вяло ответил незнакомец. — Стало даже как-то спокойней, что ли.

Я внутренне расхохотался. Ещё бы ты беспокоился. Там была лошадиная доза успокоительного. Его здоровью это никак не навредит. Зато он не сможет предпринять никаких действий против меня или моего наставника.

— Так и должно быть, — утвердительно кивнул я, решив перейти к вопросам. — А вы проездом в нашем городе?

— Приехал навестить своего старого знакомого, — пролепетал человек со шрамом, затем прищурился: — А вот вас я где-то видел. Вы, случаем, не жили в Москве?

— Ни разу, — улыбнулся я. — Может быть, вам показалось?

— Стран… — тихо промямлил незнакомец, затем прикрыл глаза. — Ярослав… я знаю одного Яросл… Он очень похож на вас.

О да, его конкретно нахлобучило. Скоро он станет податливым как пластилин и всё мне расскажет, в полудрёме, разумеется.

— Уважаемый, с вами всё в порядке? — забеспокоился Митрофан Игнатьевич. — Ярослав, может ещё что-нибудь ему дать?

— Всё с ним хорошо, — ответил я наставнику, не отводя взгляда от незнакомца. — То есть вы приехали из Москвы?

— Из неё… ну да, оттуда… — пролепетал посетитель. В его глазах я увидел удивление.

Кажется, он понял, что я его раскрыл. Вскочив со скамьи, незнакомец выронил из кармана фотокарточку. Не очень качественную, на которой улыбалась моя физиономия. Вернее — физиономия моего предшественника. Он быстро поднял потерянный предмет и подался к выходу.

— Благодарю за лекарств… — добавил он перед тем, как покинуть лавку. — Мне оно оч… помогло.

Он прозвенел дверными колокольчиками, буквально вылетев из помещения. А я встретился взглядом с Митрофаном Игнатьевичем. Наставник смотрел на меня удивлённо и в то же время настороженно.

— Ярослав… может, объяснишь, что происходит? — спросил он.

— Да, сейчас всё расскажу, — я подошёл к окну, всмотрелся в него.

Нашего недавнего посетителя встретил здоровяк и довёл до кабриолета. Напоследок громила обернулся в нашу сторону. Взгляд хмурый и не предвещающий ничего хорошего. Всё с вами понятно, друзья. Скатертью дорожка.

Конечно, они за мной вернутся. Но чуть позже. Подстерегут и попытаются вырубить. Где-нибудь в безлюдном переулке.

— Ярослав, мы же договорились — никаких секретов, — напомнил наставник. — Ты ведь опоил этого человека. Дал выпить совсем не то зелье.

Я подошёл к графину с водой, набирая полстакана и делая несколько глотков. Стало полегче и голова прояснилась.

— Они искали меня, Митрофан Игнатьевич, — сообщил я. — И, кажется, что нашли. Я пока не понимаю, кто их нанял, но обязательно разберусь.

— Вот так дела! — воскликнул наставник, садясь на скамью, на которой только что находился тип со шрамом. — Они поймают тебя, Ярослав. Возможно, ещё меня обвинят за то, что я тебя укрывал. В итоге я лишусь талантливого помощника. Что же нам делать?

— Я разберусь, — успокоил я наставника. — Вы только не волнуйтесь. В вашем возрасте лучше оставаться спокойным.

Зрачки Митрофана Игнатьевича вновь начали вытягиваться в змеиные. Он засопел, лицо его покраснело. Дрожащими руками он принял из моих рук склянку со сдерживающим зельем, сделал жадный глоток и замер, протяжно выдохнул.

Я не удивился столь ранним метаморфозам наставника. Обычное дело. Когда оборотни волнуются, иммунитет падает и мутация наступает раньше графика. Как сейчас.

— Я вам сделаю про запас несколько зелий, — попытался я успокоить старика.

— Если бы всё было так просто, — пробормотал наставник, его глаза вновь приобрели человеческий облик. — Осталось всего несколько ягод дремотника. А там, где я собирал, уже её