Жидкость оказалась терпкой, но сейчас это было неважно, главное — смочить пересохшее горло. Наконец питье закончилось, и женщина медленно положила его голову обратно на валик.

— Вот и хорошо, — сказала зельница. — Через минуту начнет действовать, тогда поменяю твои повязки. А ты пока полежи, не шевелись.

И действительно, через минуту боль притупилась, а в голове немного прояснилось.

— Где… — не закончил он, зайдясь кашлем.

Зельница снова молча поднесла ему чашку с питьем, и тот сделал пару глотков, отчего кашель тут же прекратился.

— Ну что, теперь не болит?

Он прислушался к себе и легонько покачал головой.

— Где я? — прохрипел он.

— Княжество Грамовичи, через пару дней к Берегинску подойдем.

На несколько секунд он задумался, вспоминая карту Беловодья, и удивился, насколько далеко оказался от того места, где помнил себя последний раз. Эта мысль натолкнула его на другой вопрос:

— Что со мной?

— Обгорел ты сильно, милок. Поди все тело в ожогах. Как ты выжил, не представляю; а те, кто тебя принес, говорили, что сам шел.

— Увечное тело не помеха, если дух и вера сильны, — не задумываясь ответил он.

Зельница только покачала головой, а затем спросила:

— Монах, служитель церкви, а может, ведомник?

Он хотел ответить, но в этот момент в палатку ворвались несколько человек, громко переговариваясь.

— Да нормально все со мной, перегрелся немного — вот и все, — услышал он молодой мужской голос.

Зельница тут же отпрянула и, поднявшись, встала по центру палатки, уперев руки в бока. От этого ему открылся взор на появившуюся компанию, где, как он и предположил, был молодой парень с трубками из святых символов за спиной, мужчина в годах и седой бородой и совсем юный безусый мальчишка, но одетый как вой. Тот, что с седой бородой, так же громко сказал:

— Пусть тебя Вараня посмотрит.

— Да чего меня смотреть⁈ Лучше скажи, почему об этих огнегривах я узнаю, когда они уже забрались к нам в лагерь?

Похоже, зельница и была Вараней.

— Вы чего разорались, ироды? — заявила она так язвительно, что перепалка тут же прекратилась. — Тут палатка для болезных, а не ваш совет. Да и с чего ты, старый, решил, что если я кухарка, то обязательно зельница в пятом колене? — И уже нормально добавила: — Хотя я и так вижу, что здоров он.

Пожилой мужчина пару секунд сверлил Вараню взглядом, а потом сплюнул на пол и, развернувшись, вышел. А совсем юный вой вдруг заявил что-то странное:

— Дозволь, княже, и мне уйти. Нужно еще устроить разбор случившегося с третьим взводом.

— Иди, — сказал молодой парень и кивнул в сторону выхода, а сам повернулся к Варане и спросил: — Как они?

— Жить будут, — буркнула Вараня.

Но названный князем словно не слушал ее и пытался заглянуть Варане за спину. Та проследила за его взглядом и повернулась туда, куда тот смотрел, затем снова посмотрела на князя и добродушно сказала:

— Это ты, Дамитар, лоб здоровый, а она барышня хрупкая. Выспится — и все будет хорошо. Так что ступай, не мешай зельничать.

Парень кивнул и уже почти повернулся к выходу, когда вдруг заметил его взгляд. Князь сначала замер, а потом сделал пару шагов навстречу и присел рядом на корточки.

— Очнулся все-таки.

— Да, только что, — ответила Вараня. — Если пришел в себя, значит, пойдет на поправку, только вот что делать с его увечьями, ума не приложу.

Названный князем провел по его телу взглядом и снова сказал странное:

— Да, у меня на родине с такими ожогами без медицинской помощи долго не живут.

Князь вдруг посмотрел ему в лицо и от сверлящего взгляда болезного медленно нахмурился.

— Кто ты? — спросил холодно названный князем.

Сразу он не ответил, продолжая рассматривать лицо парня, но затем все же сказал:

— Отец Верилий.

— Священник? — удивился князь. — Мы думали, что все священнослужители погибли. Ты единственный, отец Верилий, выжил.

— Бог уберег, — прохрипел отец Верилий.

Князь еще раз пробежался взглядом по телу священника и скептически произнес:

— Ну, это как сказать.

Князь посидел еще пару секунд, а затем поднялся:

— Выздоравливай, отец Верилий. Нам сейчас вера нужна, как никогда.

Более не задерживаясь, парень направился на выход и у самого полога едва успел отскочить в сторону, пропуская девушку лет шестнадцати.

— Где тебя носит, Надея? —