Я переборола сомнения и присела перед трупом, а потом и склонилась перед ним.

— Астрид, — произнес обеспокоенно Рис.

— Я не боюсь его касаться, — отозвалась я и протянула руку, чтобы смахнуть с «висюльки» всякое налипшее – не побрезговала, потому что и так была уже грязной с ног до головы. На подвеске был изображен чертополох – символ королевской династии Редландии во времена, когда она была независимой; сейчас использовать этот символ запрещено даже потомкам династии.

Это было не единственное украшение на трупе: на пальце правой руки оставалось массивное золотое кольцо, на мизинце левой руки – золотой же перстень с каким-то блеклым камнем, на поясе была пряжка с эмалью. За сам пояс был заткнут нож в чехле с инкрустированной серебром рукояткой, а также крепилась к нему небольшая кожаная фляжка. Ничего больше я не нашла на трупе, но и этого достаточно, чтобы сделать вывод, что парнишка был знатного происхождения. Возможно, вообще королевской крови. Причем следов травм, по крайней мере, в одежде, я не увидела, а вот то, что обувь отсутствует, можно счесть уверенным аргументом в пользу того, что парень умер, именно увязнув в болоте.

— Долго же он пролежал здесь… — сказала я. — Если бы мы не отводили воду и не копали, а воры не разворотили наши труды, мы бы это тело никогда не нашли.

— Похоронить его надо, — повторил Рис.

Надо. Но мой взгляд словно против воли возвращался снова и снова к подвеске на груди трупа. Нам с Иннис было бы как нельзя кстати найти клад и разбогатеть в один момент, чтобы «подкрепить» титулы, и Фиона указала, где искать. Но мы точно не разбогатеем, продав два простых кольца, подвеску с запрещенным символом и нож с серебряной рукояткой. Ценность этих вещей в другом.

— Со всем уважением, — сказала я, сняла с трупа сначала подвеску, а потом забрала и остальное и убрала в свою сумку. Когда я подняла глаза на мужчин, то меня ждали осуждение, страх и непонимание.

— Зачем? — вымолвил Рис.

Я поднялась и, поправив на плече ремешок потяжелевшей сумки, объяснила:

— Этот человек при жизни был каэром Редландии, и у меня есть основания полагать, что каэром из высших. Эти украшения и нож я хочу сохранить и передавать своим наследникам как символ старой Редландии.

Теперь меня поняли, но Рис все равно головой покачал:

— Астрид, не играй с огнем, — сказал он. — Если у тебя найдут такую подвеску, тебе несдобровать.

— Я не собираюсь бунтовать против власти, всего лишь хочу сохранить наследие, — ответила я.

— Правильно, каэрина, — неожиданно поддержал меня немолодой слуга. — Эти старые каэры были гордыми и смелыми. Надо помнить, что такое настоящая Редландия.

Больше вопросов ни у кого не возникало; мы собрали то, что могли, забрали труп и, остановившись позже в подходящем месте, похоронили его, произнеся все положенные молитвы. О находке условились не распространяться, но она, несомненно, на всех нас произвела впечатление, и обратный путь мы проделали в молчании.

Оказавшись дома, сказали лишь, что болото больше не пригодно для работ и «просело», и потому мы выглядим такими грязными. Я попросила Нетту согреть поскорее воды, чтобы отмыться, а сама вместе с Рисом к Иннис зашла. Пока подруга ворчала, что это верх глупости – так рисковать из-за торфа, я сняла с плеча сумку и достала добытое.

— Что это? — удивилась Иннис.

Я рассказала, что, умолчав лишь о мистике, и, глядя на супругов Мур, предложила им тоже взять часть украшений. Рис было воспротестовал, но я убедила его, что украшения не принесут им вреда:

— Если ты боишься мести мертвых, то не стоит: в крови Иннис течет кровь редландских каэров, — сказала я, — и эта же кровь в твоих детях, Рис. Вот, — я вручила мужчине два кольца. — Одно передашь старшему сыну, другое младшему. С виду в этих кольцах нет ничего необычного, и на них нет никаких символов, но вы будете знать, что они на самом деле значат.

Рис все равно сомневался:

— Что-то здесь нечисто, что-то не так, — сказал он. — Мы чуть не утонули, а потом и этот труп…

— Я не буду настаивать, — пожала я плечами и потянулась за кольцами.

— Подожди, — остановила меня молчавшая до этого Иннис и сама взяла кольца. Оглядев их со всех сторон, она сжала их в руке и произнесла: — Я согласна, что это все немного зловеще, но меня почему-то успокаивает мысль, что эти кольца будут с нами. Глупо, наверное, но с ними у меня нет чувства, что я самозванка.

— У меня похожие чувства, — кивнула я, — в болото меня явно тянуло непроста.

— Да уж, эти штучки и правда уже вовсю на вас действуют, раз вы так заговорили, — пробурчал Рис. — Кольца-то ладно, на них ничего нет, но подвеска-то с чертополохом… Астрид, тебе лучше никому ее не показывать.

— И не собираюсь, — кивнула я. — Подвеску спрячу, а по ножу никто не определит, кто им владел.

— И хорошо бы, чтобы никто из тех, кто еще труп видел, не раскрыл рта. А то развяжется язык по пьяни или просто, и все. Узнает об этом новый барон и – фьють! – тебя сразу арестуют, — предположил Рис.

— Вы, мужики, стояли бледнее, чем мел, и боялись тревожить мертвого, так что я сама его осматривала. И что-то подсказывает мне, — протянула я, — что этот же страх не позволит им раскрыть рта.

— Если и раскроют, твой Бринмор заставит их замолчать, — усмехнулась Иннис.

А позже, когда Нетта согрела для меня воды и позвала мыться, произошло еще кое-что странное. Я разделась в своей комнате и вместе с грязными вещами оставила на полу и сумку, из которой ранее уже вытащила все ценное. Пока я залезала в воду, Нетта собрала мои вещи, ворча, что этакую грязищу лучше сразу сжечь, а не стирать, и вывернула сумку наизнанку.

Что-то брякнулось на пол, и служанка подняла… мое помолвочное кольцо.

— Каэрина, — протянула девушка, подойдя ко мне с ним и вручив, — что же вы кольцо-то в сумке оставили? Я ведь и потерять его могла при стирке.

Я уставилась на перстень, глазам не