— Хорошо, — выдохнул я. — После в чат напишу, когда свободен буду. Кстати, про чат. Татьяна, а добавь Василия туда. Мы же все дружно общаемся. Земскую же ты добавила.

Она медленно перевела на меня взгляд. Её глаза сузились чуть заметно, становясь более внимательными, оценивающими. Откажется? Что-то придумает?

— Или мой лучший друг слишком мелок для такой великой особы, как графиня Рожинова? — усмехнулся я.

— Не в том дело, Алексей, — её голос был сладким, как всегда. — Конечно, добавлю. Просто у меня его номера нет. Пусть скинет, и чуть позже добавлю.

Я не стал тянуть. Достал телефон и тут же скинул ей контакт Василия в личные сообщения.

— Правда ли, — спросила она тихо, чтобы не слышали другие, наклонившись ко мне, — что Снежнов… Бастард? Вы ведь тесно общаетесь, ты должен знать наверняка.

Вопрос повис в воздухе. Я весь напрягся, так как привык при этом слове моментально реагировать и вызывать на дуэль. Но сейчас явно не тот случай. В её устах он звучал не как оскорбление, а как констатация факта, предмет для анализа.

— Правда, — так же прямо ответил я, не отводя взгляда. — А что? Неужели сама графиня Рожинова не смогла узнать, какую политику в отношении отпрысков ведёт глава рода Снежновых? Что стравливает их, словно псов бойцовых выращивает, а не детей. Чуть что не так, не оправдал завышенных ожиданий — пинком на мороз.

Татьяна на мгновение поджала губы. Я понимал, что она всё прекрасно знает. Это скорее была проверка для меня. Вдруг я, как и любой «уважающий себя» аристократ буду испытывать отвращение, по сути, к простолюдину, по случайности взошедшему на пьедестал аристократа.

— Знаю, — наконец выдохнула она, и в её признании была лёгкая досада. — Знаю.

— И что? — я наклонился ближе, понизив голос до шёпота. — Это такая уж проблема? Для тебя?

Она задумалась. Её взгляд скользнул по Василию, который только что вошёл в аудиторию вместе с Ксенией. Он что-то рассказывал Земской, жестикулируя руками. Я видел, как Рожинова взвешивает: статус, репутацию, пользу, риски. По крайней мере, мне так казалось. Ведь другая графиня, пусть и странная, допустила в свой близкий круг Снежнова. Возможно, это и стало решающим фактором.

— Там… соревнование, — тихо произнесла она, подбирая слова. — Между ними. Всеми. Причём жестокое. Если он до сих пор носит эту фамилию, значит, глава рода ещё не отрёкся от него. Значит, он более чем достоин быть бароном. Возможно, даже более достоин, чем некоторые законнорожденные аристократы.

Уж не знаю, кого она имела в виду, так как голос прозвучал нейтрально. Но развивать тему дальше она не стала.

Я не смог сдержать довольной ухмылки, потому отвернулся. Это был лучший ответ, на который я мог надеяться. Всё шло, как того хотел я. Мой круг общения никто не может ограничить.

— Рад, что мы поняли друг друга, — сказал я чуть громче, косясь на неё.

Тем временем Земская со Снежновым подошли к нам и сели на свои места.

Татьяна кивнула, и её взгляд на мне стал… сложнее. В нём читалось любопытство и что-то ещё, неуловимое. Но мне от этого стало не по себе. Даже не понял, почему. Это вроде бы не казалось угрозой или чем-то ещё подобным.

Внезапно до меня дошло. Всё это — её уступки, готовность закрыть глаза на «неидеальность» моего окружения — происходило не потому, что она такая добрая. А потому, что я ей зачем-то нужен. Я для неё важнее, чем условности, которые она так яро охраняет для других.

И эта мысль была одновременно и лестной, и тревожной. Потому что с Татьяной Рожиновой ничего не делается просто так. Я вспомнил всё, что знаю о ней. Она определённо не глупая, а вполне себе расчётливая особа. В курсе многих событий, много с кем общается — её круг знакомств воистину широк. Даже с третьекурсниками пересекалась, причём я не уверен, в брате ли дело.

Да, Валентин. Между ними определённо было какое-то противостояние. Но если сравнивать со мной и Марией… То там совсем иначе. То, как Рожинов повёл себя на парковке, как они общались с сестрой… Мне показалось, или между ними не было той ненависти, которую ко мне питала Мария?

И как я раньше не замечал этого? Всех этих странностей? Нужно быть внимательнее с Татьяной, пусть она мне ничего плохого и не сделала, наоборот, постоянно помогала. Хотя, казалось бы, зачем? Видит потенциал? Слабовато для аргумента. Да и не в великой любви дело — давно бы показала это.

Лекция началась. Я задумчиво смотрел на препода, но совершенно не слышал его. У меня внезапно появилась новая тема для размышлений.

Вибросигнал вернул меня к реальности. Заглянул в телефон и увидел «спасибо, что добавили» от Василия. В нашем общем чате. Быстро Рожинова управилась, даже не стала юлить.

«Не за что, добро пожаловать в нашу дружную компанию», — написала она с улыбающимся смайликом.

Такую ли дружную, вот только в чём вопрос.

Глава 25

Интерлюдия

Поза Татьяны была расслаблена. Одной рукой она облокачивалась на стол, положив на неё голову, а второй листала журнал, который лежал на её коленях. Одна нога была закинута на другую, потому тот не сползал.

Взгляд у девушки был рассеянный, её будто не интересовало, что напечатано на страницах.

Сбоку от Рожиновой на некотором расстоянии сидела Водянова Светлана. Осанка ровная, ладони на коленях. Будто примерная ученица перед преподавателем.

— Нужно их ещё раз столкнуть, — настаивала Светлана, понизив голос. — Стужева и Огнева. Это же идеально. Два быка, два самолюбивых придурка, не особо умом блещущих. Один намёк, и они снова сцепятся, как псы.

Татьяна, не отрываясь от журнала, сделала ленивый жест рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи.

— Стужев стал… подозрительным. Последнее время он ведёт себя не так глупо, как раньше. Будто начал о чём-то догадываться. Резкий и наглый выскочка, его всё сложнее контролировать. Да и его новые друзья