Рыло просверлил Игоря взглядом, заставив отвести глаза и продолжил:

— Так что выхода у тебя два. Докажи, что чего-то стоишь… или закрой пасть и вали отсюда!

— Я тебя услышал, — прошипел Череп-младший и развернулся в сторону выхода, когда ему прилетела такая затрещина, что в глазах потемнело.

Игорь скрежетнул зубами и с трудом смог сдержаться, чтобы не выстрелить прямо в морду этому зарвавшемуся болвану.

— Не помню, чтобы я разрешал обращаться ко мне на ты, — прошипел Рыло.

— Я вас услышал, Георгий Степанович, — процедил сквозь зубы Череп.

Кипя от ненависти и чувства несправедливости, он вышел из подсобки и закрыл за собой дверь. Подручные сразу заметили пятерню, отпечатавшуюся на его виске, но спрашивать о её происхождении не стали.

— Чё встали? На выход! — прикрикнул Череп на своих бойцов и направился следом за ними.

В голове блуждала лишь одна мысль. Он обязательно поквитается и с Воробьём, и с ублюдком, изуродовавшим его, и с Рылом. Любой ценой.

* * *

На небе всё ещё виднелись звёзды. Рассветные лучи только начали окрашивать всё в оранжевые цвета. А я уже топал по улице Запрудной в сторону Матвеевской слободы. Со всех сторон лес, под ногами узкая асфальтированная дорога, впереди виднеются открытые ворота.

Над воротами висела вывеска, вырезанная из монолитного куска древесины с надписью «Матвеевские бани». Выглядела вывеска потрёпанной жизнью. Лак вздулся, а дерево потемнело от времени. Забор был таким же невзрачным. Казалось, что эти бани давно заброшены.

Вот только это было крайне обманчивое умозаключение. В лесу вокруг бани прятались более десяти человек. Я почувствовал их издалека, уж слишком многие из них курили. Прятались они, конечно, паршиво. Сразу видно, что это не охотники и не военные, а обычные уголовники, выслеживающие добычу.

Попадая во двор, я услышал свист.

— Владимир, топай сюда, — коротко бросил Рыло, выглянув из приоткрытого окна бани. И я направился в сторону деревянного сруба.

К слову, баня была небольшой. Квадратов пятьдесят. Внутри двухметровая купель с ледяной водой, парилка и предбанник, в котором расположилась пара столов со стульями.

За одним из таких столов сидел Рыло, а рядом с ним — худощавый мужчина лет тридцати пяти. Строгие черты лица, острый нос, выпирающие скулы и подбородок. Судя по всему, это второй лидер банды, Тесак.

— Владимир, это Станислав Альбертович Тёсарев, он же Тесак, — ухмыльнулся Рыло, представив коллегу.

— Гоша, можно было и без прелюдий, — отмахнулся худой и протянул мне руку. — Слышал, ты за пару часов провернул то, что наши дуболомы не смогли осилить и за месяц. Похвально.

Мы обменялись рукопожатиями.

Было ощущение, что при желании я могу сломать ему все кости, сдавив тощую кисть. Вот только вместе с этим я почувствовал, как костлявые пальцы впиваются в мою кожу, обещая проткнуть её насквозь острыми ногтями.

Странное чувство. Тёсарев выглядел слабым и одновременно с этим сильным. А ещё эта уверенность в глазах…

— Да, было нетрудно, — улыбнулся я, не сводя взгляда с нового знакомого.

Он не отпускал мою руку больше минуты. Пытался заставить нервничать. Я же продолжал смотреть в глаза, даже не пытаясь дёрнуться. В один момент он отстранился, и приветствие завершилось.

— Да, с таким хладнокровием, я даже не сомневаюсь, что у тебя это вышло легко, — усмехнулся он и начал инструктаж: — Встреча пройдёт в парилке. Ты, я, Георгий и Волконский. Мы будем говорить, ты слушай.

— Понял, — сказал я, но Тесак заметил в моих глазах невысказанный вопрос.

— Тебя что-то волнует? — посмотрел он на меня колючим взглядом.

— Да, я не совсем понимаю, зачем мне присутствовать на встрече, — ответил я.

— О! Здесь всё просто. С тобой Волконский уже знаком. Для него ты парламентарий. Человек, организовавший встречу на нейтральной территории, если угодно. Думаю, ему будет спокойнее, если на встрече будет одним знакомым лицом больше, — оскалился Тёсарев, словно голодный хищник. А благодаря чёрным синякам под глазами он и вовсе стал выглядеть демоническим злодеем.

Объяснение Тесака звучало неубедительно. Всё же Рыло был куда честнее и прямолинейнее, когда говорил мне, что прикончит в случае подставы. А Тесак как хитрый лис ходил вокруг да около.

— Хорош лясы точить. Подъехал наш мешок с деньгами, — хмуро сказал Рыло и пошёл встречать дорогого гостя.

Юрий Алексеевич Волконский приехал на такси. Без охраны, как и договаривались. У него с собой не было ничего, кроме чёрного костюма и очков. Подняв руки вверх, он зашагал в сторону бани.

— Опусти руки. В тебя никто не целится, — хмыкнул Рыло и, открыв дверь, пропустил мануфактурщика внутрь.

— Я приехал, всё как вы просили, — начал разговор Волконский.

— Пф-ф-ф. Как будто у тебя был выбор, — засмеялся Георгий и подтолкнул Волконского внутрь.

Мануфактурщик, попадая в предбанник, увидел меня и на полсекунды задержал на мне напряжённый взгляд.

Расстегнув пару пуговиц на пиджаке, он спросил:

— Господа, где будем обсуждать дела?

— В парилке, разумеется. Там каждый останется в чём мать родила. А значит, не будет причин опасаться, что кто-то притащил с собой оружие, — добродушно ответил Тесак.

— Эм-м-м, признаться честно, я не думал, что придётся… — замялся Волконский.

— Да не переживай ты так, папаша, полотенце мы тебе дадим. Раздевайся, — приказал Рыло и принялся стягивать с себя рубаху.

— Х-х-хорошо, — кивнул Волконский, нервно посмотрел на меня, как будто пытался спросить, всё ли идёт по плану, и начал раздеваться.

Эх, Юрий Алексеевич, знал бы ты, что я импровизирую, уже бы давно сошёл с ума от испуга.

Я последовал их примеру и шустро сбросил с себя всю одежду. Первым в парилку вошел Рыло, следом за ним Волконский и только после этого Тесак. Он задержался в дверном проёме, зыркнул на меня и исчез в густых клубах пара. Я между тем особо не спешил. Взял полотенце и, входя в парилку, призвал Гоба.

Чёрная тень расплылась по полу предбанника, и я заскочил в белёсую дымку, закрыв за собой дверь.

— Садись, — послышался басовитый голос Рыла, а спустя мгновение я увидел его изуродованную морду. — Ну ты шпион, конечно. Ходишь так, что даже звуков не слышно, — ухмыльнулся он.

— Да я просто босиком зашёл, — ответил я, указав взглядом вниз.

— Зря ты так,