Мы переночевали у подножия пещеры. Гунак был ночным охотником, а утром отлеживался и набирался сил. На рассвете, в мертвой тишине, мы направились к месту: я, Фафау и еще двое соплеменников. Каждый наш шаг был выверен, мы отследили его местонахождение и шли к нему неторопливой охотничьей поступью. Земля вокруг была изрыта, словно здесь прошлись бульдозеры. Вокруг были разбросаны камни и повалены небольшие деревья. Гунак неуклюжий, неповоротливый и очень медлительный, но, несмотря на все это, его стоило опасаться как огня. Одно неправильное движение или шум могли разбудить его. А со слов местных жителей Гунак очень любит поспать и совсем не жалует тех, кто потревожит его сон. Фафау пошел первым. Он уже дважды ходил за нектаром и мы чётко следовали его указаниям. Я шёл сразу за ним, внимательно слушая его советы и осматриваясь вокруг, пытаясь не упустить важных деталей из виду. Фафау говорил, что самое важное при сборе нектара заранее продумать пути отхода, на случай если гигант проснётся и рассверепеет. И будет хорошо, если путей будет несколько, потому как Гунак хоть и медлительный, но в ярости способен развить нехилую скорость и разбить тропы так, что по ним будет невозможно выбраться обратно. Именно так, с его слов, погиб его двоюродный брат. Гунак застал их в в небольшом проходе и мощным ударом обвалил на беднягу несколько тяжёлых камней, отчего тот скончался раньше, чем его успели привезти в деревню.

Наступило раннее утро. Пещера поглотила нас могильным холодом и запахом многолетней сырости. Мы держали в руках факелы из костей, обмотанные высушенным мхом и пропитанные животным жиром. За плечом каждого из нас было копье, а на поясе висел сосуд для сбора нектара. Мы шли долго, пока не наткнулись на узкий лаз, который вывел нас в грот. Воздух стал теплым и влажным. В центре неподвижно, томно вздыхая, лежал Гунак. Поистине впечатляющее зрелище. В свете наших факелов его массивное тело отбрасывало огромную тень на стены пещеры. На его грубой, исполосованной сталактитами спине, я увидел нашу цель — нектар.

Мы действовали четко по плану. Я и Фафау, с сосудами наперевес, поползли вперед. Двое замерли с копьями наготове, чтобы отвлечь тварь ударом, в случае чего. Медленно и бесшумно мы подобрались к зверю. Фафау начал взбираться на выступ, чтобы добраться до спины Гунака. Следом за ним поднялся я. К моему удивлению я был предельно сосредоточен и спокоен. Складывалось ощущение, что я делал это уже сотни раз. Но нельзя было обманываться этим спокойствием — оно хранило в себе множество опасностей. Все шло слишком гладко и это должно было меня насторожить. Тишина в гроте была выжидающей, густой, как сам воздух, наполненный запахом соли. Фафау, присев на корточки у самого края каменного уступа, ловко черпал нектар небольшим черпаком с одного из горбов. Я стоял с копьем в руках и следил за массивным, почти недвижимым телом Гунака. Он дышал медленно, делая глубокие вдохи всего несколько раз в минуту.

В момент одного такого «вдоха», когда тело твари было максимально расслабленным, Фафау сделал неосторожный шаг. Камень под его левой ногой, столетиями подтачиваемый влагой и солями, просто рассыпался в труху и с грохотом, разлетевшимся по всему гроту, упал вниз. В гробовой тишине это прозвучало как взрыв сотен бомб. Зверь тут же проснулся. Увидев нас он впал в ярость и начал истошно кричать, размахивая своей головой и хвостом во все стороны. Один из таких ударов пришелся по нашему уступу. Земля содрогнулась. Меня, как щепку, отшвырнуло назад на несколько метров. Я ударился спиной о стену, дыхание перебилось и мир на секунду поплыл перед глазами, тело наполнилось болью. В ушах стоял оглушительный грохот и невыносимый вой Гунака.

Когда зрение прояснилось, я увидел самое страшное — Фафау не было на уступе, а наши помощники разбежались от страха. Мой друг свалился вниз, в узкую, глубокую расщелину между телом взбешенного чудовища и скальной стеной. Это была каменная ловушка глубиной два метра. Гунак, чувствуя опасность, начал методично, с тупой силой, биться в эту щель. Его тяжелое мускулистое тело обрушивалось на край расщелины, откалывая куски камня размером с мою голову. Еще пара таких ударов — и он либо раздавит его, либо завалит обломками. Фафау лежал на дне, прижавшись к стене. В тусклом свете упавшего факела я увидел, как он пытается подняться, но его правая рука безвольно волочилась за ним — это было похоже на перелом. Мой разум, что когда-то просчитывал корпоративные диверсии и траектории космических кораблей, в эту секунду отключился. Остались только инстинкты, отточенные двумя годами в этом лесу. Эта тварь пыталась убить моего друга и я не собирался этого допускать. Не раздумывая ни секунды я достал копье. Гунак снова занес свое тело для удара по расщелине, обнажив на миг переднюю часть шеи. Кожа в этом месте была не такой грубой и черствой, как на остальном теле. Она казалась более гладкой и тонкой, а под ней пульсировала вена. Она была похожа на толстый электрический кабель пурпурного цвета.

Я взорвался с места. Сделав три быстрых шага по скользкому камню и рассчитав дистанцию, я, что было сил, метнул копье. Острый обсидиан пронзил тонкую кожу как бумагу. Гунак издал свирепый рев, после чего замер на несколько секунд. Его вой оборвался на полуслове, превратившись в пузырящийся, хриплый звук. Из раны хлынул поток вязкой ярко-зеленой жидкости. Она не брызгала, а лилась, как густое масло, заливая пол пещеры. Тварь дернулась, попыталась повернуться, чтобы достать меня, но его движения были судорожным и беспомощным. Он медленно, как подкошенный великан, осел на бок, из которого торчало мое копье. Его огромное тело несколько раз дрогнуло, а затем обмякло, испустив последние, булькающие звуки. Лужа теплой крови вокруг него медленно расстеклась по полу. В пещере воцарилась оглушительная тишина.

— Фафау! — крикнул я.

— Со мной все в порядке. — ответил он.

Я бросился к расщелине… Фафау уже пытался встать, упершись