Он сделал паузу, давая весомости сказанному.

— Но знание, запертое в башне, без проверки в горниле реальности, — лишь тень истинной силы. Теперь вам предстоит испытание, которое отделит искателей знаний от тех, кто готов нести бремя звания Мага. Оно определит вашу суть.

Кайдор почувствовал, как сердце его, обычно спокойное в моменты концентрации, резко и гулко ударило о рёбра, будто пытаясь вырваться наружу. Кровь прилила к вискам, ладони стали влажными.

Он не отрывал взгляда от Фалькора, впитывая каждое слово, каждую интонацию, ожидая продолжения с почти болезненной остротой. Тревога, холодная змеёй, заползла в грудь, но её тут же перебило жгучее, знакомое волнение исследователя, стоящего на пороге неизведанного.

— Вам предстоит пройти через Лес Забвения, — продолжил Магистр, и в кабинете ахнуло от сдержанных вдохов. Даже гремлины зашелестели испуганно. — Не путайте его с дремучими чащами у подножия наших гор. Лес Забвения — место древнее, пропитанное дикой, неструктурированной магией, осколком иного времени. Он не подчиняется обычным законам. Там царят иллюзии, рождённые вашими же страхами, бродят существа, забытые историей, но оттого не менее опасные. Сама земля может предать, воздух — отравить, тень — задушить. Ловушки там — не примитивные ямы, а сплетения пространства и воли.

Его тёмные глаза вновь обожгли каждого.

— Это испытание проверит не только ваши навыки заклинателя, но и вашу смелость, решительность, умение мыслить под давлением паники, доверять интуиции и отличать истинную угрозу от миража. И помните: вы идёте поодиночке. Помощи ждать неоткуда. Только тот, кто сумеет преодолеть лес и вернуться обратно живым и не сломленным, обретёт право называться Магом и продолжит обучение на новом уровне.

Кайдор ощутил, как та холодная змея тревоги разжала кольца, уступая место мощному приливу адреналина. Лес Забвения!

Его легенды были мрачны и пугающи, ходили слухи о пропавших без вести искателях приключений и даже опытных волшебниках. Но сквозь страх пробивалось иное чувство — вызов. Это был его шанс. Шанс доказать не только Фалькору и товарищам, но, в первую очередь, самому себе, что годы изнурительных тренировок, ночей у очага с книгой, падений и взлётов не прошли даром. Что он, Кайдор, мальчишка с границы королевства, действительно достоин звания, к которому шёл так долго. Мысль об одиночестве не пугала, а, странным образом, укрепляла решимость.

Следующее утро встретило их у самого края Леса Забвения не ласковым светом, а угрюмым полумраком. Первые, бледные лучи солнца с трудом пробивали невероятно густую, почти чёрную листву гигантских деревьев, чьи стволы, покрытые мхом и странными наростами, напоминали спящих исполинов. Воздух висел тяжёлый, прохладный и влажный, насыщенный запахами прелой листвы, сырой земли и чего-то ещё — горьковатого, древнего, чуждого. Сама природа здесь казалась настороженной, затаившей дыхание перед грядущим вторжением.

Фалькор стоял перед своими учениками, его фигура в походном плаще казалась ещё более монументальной на фоне мрачной чащи. Он подошёл к каждому, неспешно, вкладывая в тихие, предназначенные только для одного уха напутствия не только советы, но и частицу своей непоколебимой уверенности. Его взгляд, обычно критичный и оценивающий, светился сейчас редкой теплотой и глубокой верой, хотя Кайдор, ловя его мимолётный взгляд, угадывал и тень тревоги в глубине этих тёмных омутов. Ведь он отправлял их в пасть неизвестности, где его могущество было бессильно.

Когда последнее слово было сказано, последний взгляд обменян, Фалькор отступил на шаг и просто кивнул, поднимая руку в безмолвном жесте благословения и отпущения. Кайдор, чувствуя вес магического посоха в своей руке (подарок Магистра накануне — простая, но невероятно прочная ветвь тёмного дерева, инкрустированная на вершине кристаллом фокусировки), глубоко вдохнул воздух, ещё пахнущий свободой.

Он был старшим по уровню мастерства, и все взгляды, полные надежды и страха, невольно обращались к нему. В его собственных глазах не было и тени сомнения, только стальная решимость и готовность встретить всё, что уготовит этот древний, живой лабиринт.

Сделав первый, осознанный шаг вперёд, он пересёк незримую границу. Мир знакомых звуков — шелеста травы, далёких голосов — отрезало, как ножом. Лес Забвения поглотил его, встретив гнетущей, звенящей тишиной, нарушаемой лишь собственным учащённым дыханием и редкими, пугающе громкими шорохами — то ли под ногами, то ли в непроглядной чаще справа и слева. Какие-то невидимые глаза, казалось, следили за каждым его движением из вечного сумрака.

Сердце Кайдора бешено колотилось, наливаясь кровью, готовой выплеснуться сквозь кожу. Впереди лежала тьма неизвестности, и каждая тень на коре могла скрывать пасть, каждая лиана — оказаться щупальцем, каждая кочка — таить ловушку, перемалывающую кости. Но страх, острый и первобытный, не парализовал. Он лишь заострял чувства, обнажал нервы.

Годы дисциплины, вбитые Фалькором, сработали мгновенно. Вместо паники — холодная концентрация. Вместо бегства — оценка. Он вспомнил бесчисленные часы медитации, тренировки по контролю энергии, уроки о природе иллюзий и слабых местах магических существ. Знания стали щитом и мечом. Лес был не просто скоплением деревьев; он был живым, мыслящим противником, испытывающим его на прочность. И Кайдор был готов дать ответ.

Продвижение вглубь было мучительно медленным. Деревья смыкались над головой в непроницаемый свод, погружая мир в вечные сумерки. Исчезли не только тропы — исчезло само понятие направления. Компас, прихваченный на всякий случай, бешено вращался, сбитый с толку мощными геомагнитными аномалиями. Каждый шаг требовал предельного внимания. Скрип ветки под ногой отдавался гулким эхом, заставляя замирать. Шелест в кустах превращался в нарастающий рёв невидимого зверя, пока не смолкал так же внезапно.

Но Кайдор не терял головы. Он учился «слушать» лес: магическим чутьём сканировал пространство перед собой, выявляя искажения энергии — признаки иллюзий или скрытых ловушек. Интуиция, отточенная годами анализа древних текстов и наблюдения за природой у Магдалены, подсказывала верный путь сквозь хаос форм и теней.

Он применял заклинания не атаки, а защиты и разведки: создавал невидимые сенсорные поля перед собой, уплотнял воздух на подозрительных участках земли, вызывал крошечные огоньки-проводники, которые тут же гасли в насыщенной магией атмосфере леса, но успевали указать на опасность.

Чем глубже он забирался, тем явственнее проявлялась мрачная история этого места. То тут, то там проглядывали сквозь мох и корни останки — не просто кости, а фрагменты доспехов причудливых, древних форм, покрытых патиной времени, обломки оружия, излучающие слабый остаточный фон магии. Попадались странные, неестественные наросты на деревьях, напоминающие окаменевшие лица в