— Гарри… — дрожащим от волнения голосом начал я. — Сейчас ты отвернёшься, закроешь глаза и уши. Немедленно, — последнее я проговорил стальным голосом. Это была не просьба, а буквально приказ. Приказ, который он заторможенно выполнил.

Хватаю тело Квиррелла за ноги и тащу за одну из колонн, находящихся по периметру помещения. Он был повернут ко мне спиной, так что я лицезрел лицо Волан-де-Морта, сверлящего меня пылающими ненавистью глазами.

— Наконец-то… — прошептал я, тяжело дыша от нарастающей злости. Все те эмоции, которые я пережил за сегодня стали снова накатывать с новой силой. — Сколько же крови ты всем попортил. Но вот он конец, чёртов ублюдок… Думал, всё будет так просто? Не-е-ет! Больше ты никому проблем не доставишь. Сдохни, тварь! — наконец эмоции достигли пика и я… Свернул ему шею и… Оторвал с небольшим усилием голову. Брызнул фонтан крови.

Я развернулся, чтобы посмотреть как там Гарри, не смотрит ли. Краем глаза заметил как над телом Квиррелла взвился грязный тёмный дым, принявший форму лица с алыми глазами. Я не успел ничего сделать, он бросился вперёд и пролетел сквозь меня.

— Чёрт… — прошипел я, почувствовав едва ли не смертельный холод и сильную головную боль. Точнее боль уже была, а сейчас усилилась многократно. Я попытался пойти к Гарри, предупредить его, чтобы избегал этой поганой дымки, но мои ноги подкосились и я упал. Глаза начали закрываться, а сознание погружаться во тьму.

Глава 16

Незнакомый потолок. В голове стоит звон. Вроде ничего не болит.

— Добрый день, Льюис, — произнёс знакомый старческий голос. Скосил глаза в сторону говорившего. Дамблдор.

— Доброго… Времени суток, директор… Кхм… — произнёс я хриплым голосом, кашлянув под конец. Во рту будто открыли филиал пустыни, настолько там сухо по ощущениям.

— Держи, — подал он мне стакан с водой, на что я благодарно кивнул, приняв сидячее положение и начав утолять жажду.

Это дало мне время осмотреться. Больничное крыло. Ожидаемо. Неприятная ситуация. Нет времени подготовиться к разговору, совмещённому с допросом. А то, что он будет, вполне очевидно. В мягкой форме, но всё же. Я уже давно доказал, что не являюсь одиннадцатилетним несмышлёнышем, что в данной ситуации скорее минус, ведь отношение будет другое, нежели к нормальному ребёнку, каким был на моём месте в оригинале Гарри.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил я его уже словесно, ставя стакан на стоявший рядом с кроватью столик, который был завален сладостями и открытками. — Как давно я здесь?

— Три дня. Твои друзья будут весьма счастливы, что ты наконец пришёл в себя. Очень многие хотели тебя навестить и оставить подарки… — кивнул он на столик со сладостями. — Но собравшаяся толпа сильно превысила порог терпения мадам Помфри, иначе все гостинцы не уместились бы на один столик, — со смешинкой в голосе закончил он.

— Вот как… — задумчиво кивнул я, чувствуя приятное тепло в груди. — Сейчас я понимаю о чём вы тогда говорили. Про то, что получилось избежать худшего исхода, — уточнил я.

— Льюис, можешь рассказать о том, что произошло в запретном коридоре? — мягко спросил директор.

— Полагаю, вы хотите услышать мою версию событий и… И про смерть Квиррелла, верно? — напряжённо поджав под конец губы и опустив глаза, спросил я.

— Именно… Лимонную дольку? — он показал на вазочку на столике, тон его голоса был успокаивающим и ободряющим.

— … — при мысли закинуть пару долек в рот, возникло фантомное ощущение, что меня окатило тёплой кровью, в нос ударил отдающий металлом запах, а в глазах отразился мёртвый взгляд на оторванной голове. Наваждение исчезло столь же быстро, как и появилось. — В этот раз у меня нет аппетита, профессор… Хаах… — тяжело задышав, отрицательно покачал я головой. Кожа побледнела, в горле встал ком, захотелось блевать, из-за чего я неосознанно прикрыл рот рукой. Начинаю брать тело под спавший из-за длительной потери сознания контроль. Противостояние физиологии и моей воли, подкреплённой метаморфизмом, было коротким. Точнее его вообще не было. Дыхание нормализовалось, кожа приобрела привычный цвет, рвотные позывы исчезли.

— Прошу прощения, профессор… — глаза ничего не ответившего Дамблдора светились сочувствием и даже немного болью, если я правильно разобрал его эмоции. — Итак, моя версия событий… — ещё раз тяжело вздохнув, я на несколько секунд прикрыл глаза.

— Для меня всё началось с гостинной. После встречи с вами я отправился именно туда. Там я встретил ребят, мы с ними начали разговаривать… В какой-то момент у меня возникла мысль о хроновороте и я спросил у них, не просил ли я что-то передать. Нашёл у себя в рюкзаке записку, в которой было написано время, в которое я и переместился с помощью хроноворота и, написав такую же записку и отправив её в рюкзак, после чего сразу же отправился к запретному коридору… Жаль, что я не написал время на десять минут раньше… Или хотя бы на пять… — тяжело вздохнул я, вспоминая свою оплошность.

— Все люди могут ошибаться, — попытался подбодрить меня Дамблдор.

— Но не все могут жить с последствиями своих ошибок. Особенно если ценой ошибки является чья-то жизнь, — вставил я контраргумент.

— Для ребёнка вы слишком пессимистичны, — покачал головой директор.

— Возможно. Но я продолжу. На третьем этаже я уловил их запах, который усиливался по мере приближения к Пушку. Милый пёсик… — криво улыбнувшись, с сарказмом произнёс я. — Когда я вбежал в ту дверь, то по-настоящему испугался. Прежде всего давайте опишу вам представшую мне картину. Где-то в углу стояла арфа, на которую были наложены чары, из-за чего играла она самостоятельно. Вот только к тому моменту как я там появился, действие чар уже заканчивалось, потому что от неё почти не исходил звук. Недалеко находился Пушок, который уже проснулся. Он вовсю тряс одной головой, пока две другие уже скалились в сторону моих друзей. Он уже готовился напасть… А эти три… Эти три альтернативно одарённые личности… — от накатившей злости я сжал руки, ударив кулаком по столику рядом с кроватью, едва не уронив всё, что на нём было. — Они просто склонились над люком и переговаривались, ничего не замечая! — даже прикрикнул я от накативших эмоций. — Простите, профессор… — сконфуженно пробормотал я, заметив большую трещину на месте удара.

— Ничего страшного, Льюис, — на его лице вновь показалась успокаивающая улыбка, в