— А с этим что будет? — спросил он вполголоса, словно боялся, что бездна услышит.

— Кто-то должен закрыть. Или хотя бы удержать. Но это — не наше дело. Пока не наше, — ответил я.

Мы уже готовились шагнуть прочь, туда, где дорожки вели к выходу, к самой границе тонкого мира. Но слова спиральной надписи всплыли перед глазами сами, будто сплелись из огоньков и искр: «Главное: не оставляй Завязи без кода».

Я сжал зубы. Верно. Завязь… всегда ядро Узла. То, с чего он начинается. Завязь задаёт структуру. Если оставить Завязь пустой, без кода — Узел рвётся, и тогда появляется вот такое, как этот разлом. А чтобы его закрыть, затянуть, восстановить порядок Верхнего Астрала, нужны усилия десятков (а может, и сотен) менталистов.

Потому что в таком разломе могут обитать не только исполинские змеи, которым нет дела до посторонних, лишь бы их не трогали.

Выходит, кто-то уже учинил это — кое-как, не умея и не понимая, заложил Завязь, но так и не понял, как с ней обращаться. И теперь…

Но разбираться будет потом. Сейчас — назад, в Петербург. У меня там свои узлы, куда важнее любых астральных.

— Дядь Ловкач… а мы когда вернёмся — мы куда вернёмся? Прямо домой, да? И мы так из любой ловушки уходить сможем? — щёки Саввы раскраснелись.

Я хмыкнул.

— Нет, Сапожок, так не выйдет. Вернёмся мы туда же, откуда вышли. В то же книгохранилище.

— Так ведь там же стража! — глаза его округлились.

Словно он хотел сказать: так зачем же прыгали сюда, если сейчас так и сяк попадём им в лапы?

— Стража, — кивнул я. — Только на любую стражу, приятель, у нас есть своя хитрость. Как на каждый замок отмычка у нас найдётся. Держись меня. Если что — уходи через вентиляцию. Или через коллектор, куда сможешь. Я их на себя возьму.

— А я?

— А тебя я потом найду, — закончил я с неколебимой уверенностью.

Мы сделали шаг.

Из Астрала мы вывалились, словно из хрустального царства света — в тёмное подземелье. Впрочем, на сей раз оно почти так и было. И первое, что я услыхал — было дружное «Ни с места!» разом несколькими голосами.

Мы с Саввой оказались в самой середине древлехранилища, сейчас ярко освещённого. Нас окружали со всех сторон. И отнюдь не жандармы с околоточными или городовыми — теми, что не гнушаются брать по пяти рублей в месяц с девушек лёгкого поведения, зарабатывающих на их участках.

Стража ждала. Настоящая стража. «Монахи» с их аппаратами за плечами, готовые выплеснуть алое парализующее нечто; их соратники, на вид сущие громилы — а я помнил, насколько нечувствительны они были к боли.

Они знали: деваться нам некуда.

Савва вцепился в мешок с книгами. Мешок дрожал, словно живой.

В единый миг я охватил всё взглядом — «монахи», громилы, четверо мрачного вида мужчин в форменных мундирах Охранного отделения, явно менталисты.

А впереди них застыл любезнейший Сергий Леонтьевич собственной персоной.

— Ловкач, — сказал Сергий ровно, без спешки. — Не надо делать глупостей. Отдай то, что забрал — и останешься жив. Не на свободе, понятное дело, но жив.

Он вскинул руку с перстнем. Зелёный камень мерцал в полной боевой готовности.

Приказов чинуша пока не отдавал, но медные трубы за спинами «монахов» дружно полыхнули алым.

Я ощутил давление на виски, сперва лёгкое, потом — будто кто-то стал зажимать мне горло невидимой рукой. Поле зрения сужалось, пальцы цепенели. Савва сжал мешок так, что побелели ладони.

Но и я был уже не то, что всего несколько дней назад. Силу дали разлом и книги — и я встретил парализующий удар своим собственным щитом, удерживая его, не давая потерять баланс и инициировать распад со взрывом всей библиотеки.

Я поднял руку — и весь зал разом застыл.

— Советую, Сергий Леонтьевич, совет свой обратить на себя, — сказал я негромко, но так, чтобы услышали все. — Никому не дёргаться. Вы же понимаете, что у меня в руках?.. Стоит одну из этих книжиц уронить или даже просто дунуть на них, и ваш погреб превратится в астральный костёр. Хранилище полетит к демонам, и вы вместе с ним. Готовы предстать перед Создателем?

Ответом была тишина. Медные трубы «монахов» яростно сияли, давление нарастало, но щит мой держался.

Сергий и его менталисты быстро переглянулись. Они, похоже, ещё сомневались, что я не блефую.

Я чуть наклонил мешок, который пока что неловко держал за один край — и в ответ раздалось резкое гудение, будто орган разом взял все до единой фальшивые ноты. У меня заломило виски, зато все мои противники, не исключая и «монахов», отступили на шаг.

— Умники, — ухмыльнулся я. — Вот так и стойте там. И никто не пострадает.

Но и Сергий показал, что не лыком шит; одна безмолвная команда, и все его монахи, все его громилы ринулись на нас с Саввой.

Мой щит отлично держал астральную атаку, но остановить то, что из плоти и крови, не мог.

Я встретил их так, как мог и умел. Сила Астрала пошла не в разрушительные чары, а в моё тело. Я сражался, как и с бандитами Мигеля там, в лавре — поворотом ушёл с линии атаки первого из монахов, а кулак мой врезался тому в аппарат; кулак, облачённый в незримую перчатку силы.

Хруст, треск, железо сминается. «Монах» падает, а я уже разворачиваюсь навстречу остальным. Они бьют — быстро, тяжело, приходится уклоняться и уворачиваться. Да, они быстрее любого человеческого противника.

Я опрокидываю второго, третьему выламываю руку — памятуя про их выносливость, посильнее рву ему плечо. И убеждаюсь — это не человек, во всяком случае, сейчас это уже не человек.

Очередной монах прыгает на меня с размаху — и в этот миг щит мой, налитый силой разлома, бьет в ответ. Не огнём и не клинком, а давящей тяжестью. На миг всё хранилище содрогнулось, книги в шкафах загудели, будто хор мёртвых голосов, и казалось — ещё одно усилие,