Слабые хрипы последней, мол, зловредный Шакалот пересобачил ему всю религию, вверг в помутнение пустынные народы, наврал с три короба и всё поломал… обществом особо не воспринимались. Общество чуяло лошару — общество чморило лошару.

Но не всё. Еще несколько богов, тоже восточного вида, то есть смуглых, в шелках и золоте, гудели на тему, что так нельзя, да и вообще, боги разные нужны, а религии — неприкосновенны. Тем более, что у них, приличных богов, с Арахатом в учениях много общего, а значит, бог безумия и им насрал в кашу. Это уже был серьезный аргумент, вызвавший куда больше оживления среди многочисленных присутствующих.

В этот момент мы уже сидели с лисой у колонны, потому что ноги и лапы не казенные, а тут всё явно было надолго. Из ямы, откуда уже не было видно ни птичьего тела, ни гребешка, продолжала вылетать белая мраморная крошка.

Тем временем слово взял, неожиданно, Вермиллион.

— А не узнать ли нам причину, почему Шакалот не мог попасть к Арахату? — задал вопрос мой старый товарищ, — Здесь же есть явная причина чувствовать себя оскорбленным!

Это дополнительно смутило многих, особенно разных там подводных и подземных сущностей, на морде каждой из которых было написано, что они отчаянные интроверты. Восточные же наоборот оживились, принявшись открещиваться от подобного и рассказывать, насколько они славны гостеприимством и общительностью. Что, в общем-то, подтверждалось многочисленными кивками прочих. Арахат начал выглядеть совсем не очень и, кажется, потихоньку перемещал себя поближе к сабле. Зарезаться, наверное, собирался.

Лиса откуда-то добыла кальян и не зажмотилась им поделиться. Наблюдать становилось все веселее и комфортнее.

И было на что! Лючии совершенно не понравилось то, что внимание всего сонма припершихся в чужой рай божеств переключилось с неё на обсуждение каких-то там мелочей, она подняла голос, Вермиллион, пытающийся воззвать к логике, ответил ей тем же, голопузый бородач, тоже, видимо, заскучавший, заорал, призывая всех к порядку, а восточные боги загомонили, пытаясь не потерять инициативу. Кажется, еще они пытались прикрыть Арахата, но как-то так, чтобы на них никто не подумал.

В общем, начался базар. Мы с лисой курили и наслаждались, пока плитка у моих ног не треснула, а проломившаяся сквозь неё куриная голова не попросила затянуться.

— Вот что ты устроил? — с укоризной спросил я бога безумия, глядя, как нашаривший саблю восточный бог теперь стоит с ней, явно желая как-то воспользоваться.

— Да всё нормально, не парься… — испускающая дым птица заинтересованно поглядывала на бедлам, — Они скоро передерутся и забудут, зачем вообще приходили!

— Передерутся? — не поверил я собственным ушам.

— Ну да, — под кивки белоснежной лисы недоуменно откликнулась курица, — Мы же боги, Джо. Боги ненавидят, когда им не уделяют внимания. Профессиональная болезнь. Посмотри на Арахата, он уже на пределе…

Действительно, не прошло и нескольких секунд, как усатый, бородатый, горбоносый и арабовидный бог, заверещав нечто вроде «вас тут никого не стояло!» ломанулся с саблей наголо на всё общество, начав… нет, не резню, но побоище, в котором не было кровищи, зато были крики, вопли, стоны, трубный вой тех, у кого были хоботы, да истерический крик Лючии, тут же ломанувшейся… правильно, к нам. Агрессору тут же начали давать сдачи, причем очень активно, кто-то кого-то задел щупальцем, кто-то плюнул кому-то в девятый глаз, кулак пузатого в накидке каким-то макаром впилился в боковое лицо старины Верма…

Началась натуральная драка. Мощная, забористая, веселая!

— Ну чё я говорил, — сардонически хмыкнула курица, — Каждый раз так. А вида-то делают, прямо как не знай кто.

— Какой-то у вас ненормальный мир, — посетовал я, затянувшись из кальяна.

— И не говори, — согласился со мной Шакалот, — А потом, как всегда, обвинят во всем меня!

— Дорогой, почему от тебя пахнет поиметой эльфийкой? — добравшаяся до меня и обнявшая богиня довольно резко увеличила нажим своих объятий, явно планируя сделать мне больно.

— Вранье… — прохрипел я, — Это от неё пахнет поиметым мной!

Лиса молча хихикала, прижав лапу к пасти, а вот богиня почему-то мне поверила. Цыкнув и пробормотав что-то про мелкую заразу, таки добившуюся своего, богиня перестала меня душить, а вместо этого затянулась. Никаких позывов кидаться в драку она не демонстрировала.

Та, между тем, продолжала идти, причем некоторые из божеств уже отползали в сторону, чтобы, мигая подбитыми глазами и прочими органами, раствориться в воздухе. Арахат держался молодцом несмотря на то, что получал по щам больше, чем кто бы то ни было другой. Здоровенный бородач умело гвоздил саблей по сторонам, изрекал гортанные и яростные звуки, яростно сверкал глазами и сильно опухшими ушами, высовывающимися из-под чалмы как две сливы. В общем, чувствовал себя хорошо, пока его не обнял… не обняло… какое-то глубоководное чудище, тут же запустившее свои щупальца во все доступные отверстия пострадавшего бога.

— Ни стыда, ни совести у этого Мурлынг’Ооб’Ну-Фута! — осудил Шакалот происходящее, даже повернувшись к драке задом, — Я на такое смотреть не буду!

— Фу, — согласилась с ним Лючия, а затем, неожиданно заметив белую лису, задала мне крайне внезапный вопрос, — Дорогой, а это кто?

— Чиво? — не понял я.

— Действительно, — Шакалот, обернувшись, смерил лису взглядом, — Я её не знаю.

Опачки.

— Я тоже богиня, — не стало зажиматься белоснежное животное, — Но я не к вам, а вот к нему. К Джо.

Опачки?

— Гм, — попытался переварить новость я, чувствуя, как на шее сжимаются ладони моей беременной подруги, — Я тебя тоже не знаю!

— И не должен был, — улыбнулась по лисьи лиса, — Никогда. Я из волшебного мира, волшебник Джо. Пришла по поводу драконов. Прекрати продавать им зелья… или я тебя съем.

— Кххх… — теперь я попытался удавиться сам, чисто удивлением.

— Или не съем, — покладисто кивнуло животное, растворяясь в воздухе, — Просто расскажу о твоей афере Эфирноэбаэлю Зис Овершналю. Он очень любит драконов. Они хранят его библиотеку…

— Кххх… — это уже была Лючия, принявшаяся душить меня еще активнее, — О чем она говорит, Джо?!?

— Давайте дома поговорим, а⁈

— Хм, действительно, мне тут надоело. Вермиллион! Вермиллион!!

Бывшего архимага никто