— Даже если и сумеет придумать что-то достойное, то ей все равно не выкрутиться, — решительно кивнул я, направляясь к балкону и как раз в самый подходящий момент, ведь лицо матери Оливии выражало высшую степень беспокойства.

«Что? Вскрыли перстень и ничего в нем не обнаружили? — едко усмехнулся я. — Какая жалость!»

По шевелению руки Ториша его бойцы оказались рядом, не позволяя гостям приближаться к балкону.

«На нем все и свершится. Я обрету свободу, пусть и ненадолго, ведь в моих мыслях стоит Анастасия, которую не собираюсь отпускать».

— Что-то не так? — дружелюбно спросил я, замечая, как сильно испугалась Оливия от моего появления. — Нужна помощь?

— Не нужно, — нервно улыбнулась ее мать, дьяволица во плоти. — Не хочу озадачивать вас пустяками…

— Ну что вы? — на моих губах растянулся хищный оскал. — Мне не трудно помочь матушке своей будущей супруги, ведь совсем скоро мы станем одной семьей…

— Отрадно это слышать, — захлопала ресницами женщина, — но не думаю, что мужчинам интересны женские украшения.

— О-о-о, — протянул я, выдыхая и вставая напротив главной злодейки, — вы даже представить себе не можете насколько они мне интересны. Позволите? — протянул руку, тем самым требуя, чтобы мать Оливии положила на мою ладонь перстни, сжатые в кулаке. — Я их не украду, слово герцога, — кивнул, не отводя от нее взгляда.

Женщина немного помедлила, но потом, спустя пару секунд, все же отдала украшения.

— Мы пытались найти отличия, — защебетала она, выставляя себя невинной овечкой.

— И что же? — вскинул я бровь. — Нашли?

— В том-то все и дело, что нет, — со всей серьезностью выпалила обманщица. — Перстень Оливии достался от бабушки. Это такая редкость, а здесь…

— Сбил с толку такой странный подарок, да? — хмыкнул я, разглядывая украшения.

— Не то слово, ваша светлость! — закивала лгунья.

— Я бы на вашем месте не переживал…

— То есть? — уставилась на меня мать Оливии.

— У них есть отличия, уверяю.

— Вы так считаете? — спросила она, прикидываясь идиоткой.

— Уверен на все сто! Вот, смотрите, — я надавил на один из перстней. — Видите?

— Что? — хлопала ресницами женщина, явно нервничая.

— Не открывается, — продолжил я.

— А должен? — замерла она, изображая высшую степень удивления.

— Конечно! — продолжил я свою мастерскую игру. — Ведь перстень Оливии имеет тайное углубление…

— Что? — ахнула женщина, хватаясь за сердце. — Да быть того не может!

— Так вот же оно, — как ни в чем не бывало я надавил на второй перстень, который после моего нажатия откинул камешек в сторону.

— Но… Но как такое может быть… — зашептала мерзавка, как я и подозревал, не желающая так легко сдаваться.

— Вот и я тоже думаю, — вздохнул, сжимая перстни в кулаке, — как такое может быть, что две дамы из высшего общества осмелились на столь гнусное злодеяние и решили пленить мужчин с выгодой для себя?

— Эртан… — пискнула Оливия, но я не стал тратить на нее ни секунды.

— Я вас не понимаю… — обиженно выдала мать моей несостоявшейся невесты.

— Могу сказать то же самое о вас, — мои черты лица мгновенно ожесточились. Я потерял весь игривый настрой, не собираясь больше церемониться. — Вашу руку!

— Что? — вновь ахнула женщина.

— Дайте мне вашу руку! — рыкнул я.

— Зачем? — паника охватила ее, но я не испытывал к ней жалости, наслаждаясь моментом.

— Затем, — я, не церемонясь, схватил лгунью за запястье, силой притягивая ее к себе и наблюдая похожий перстень, в котором-то, по словам Мэйрана, и находилось точно такое же зло, — чтобы преподать вам урок, который вы запомните на всю свою, пусть и недолгую, но все же оставшуюся жизнь!

69. На чистую воду

Эртан

— Ваша светлость, — задергалась в моей хватке мать Оливии, пытаясь вырваться, — что за манеры? Что за беспочвенные угрозы?

Как же она была омерзительна в этот момент. Поросячьи глазки лгуньи метали гром и молнии, а ее учащенное дыхание, ведь правда начала всплывать на поверхность, говорило о том, что паника уже охватывает разум этой гадины, осмелившейся управлять чужими жизнями.

— Давайте оставим ваши лживые речи, они все равно вас не спасут, — грубо встряхнул ее я, своими действиями сам на себя непохожий, ведь никогда бы так не поступил раньше.

«Но раньше я и марионеткой в руках кукловода не был! — тут же добавил мысленно. — Я сам вершу свою судьбу! Сам выбираю тех людей, которых хочу видеть рядом с собой! И среди них явно нет этой гнусной особи женского пола! Что она, что ее дочь… Две омерзительные твари, решившие, что они умнее всех остальных!»

— Эртан! — кинулась ко мне Оливия, пытаясь освободить свою мать.

— Кричи громче, — едко усмехнулся я. — Пусть все слышат, что вы сделали! Ну же, давай! — приглушенно рыкнул я на нее, замечая, как графиня сжала губы, испуганно всхлипывая, но все же так и продолжая стоять рядом, не желая отступать.

Ее смена поведения только лишний раз доказала причастность к вине, ведь совсем рядом пировали гости, пока еще не замечающие разборок на балконе, которые происходили в нескольких метрах от них. Стражи закрывали им обзор, поэтому пока еще никто не заподозрил неладное.

— Что вы творите?! — зашипела мать Оливии, испепеляя меня гневным взглядом.

О да, она была в отчаянии. А в таком состоянии, как правило, человек был способен на все, только бы прикрыть свой зад и выпутаться из не самой лучшей ситуации, приключившейся в его жизни.

— Ториш, — позвал я главнокомандующего, который мгновенно оказался возле меня. — Убери ее от меня! — показал я взглядом на несостоявшеюся невесту.

Мгновение, страж втиснулся между нами тремя, оттесняя графиню как можно дальше.

— Уйди! — злилась она, почти шепча, ведь кричать было нельзя, это могло привлечь ненужное ей внимание приглашенных. — Кому сказано, уйди! — рычала поганка.

Ториш был непреклонен, игнорируя ее эмоциональные выпады и стоя на пути мерзавки, словно каменная стена.

— Вы ведете себя как дикарь! — так и продолжала строить из себя обиженную и униженную женщину главная из злодеек, не теряя надежды вырваться из моей стальной хватки.

— Увы, такой я есть, — оскалился в ответ. — Хотя, откуда вам знать, вы же не знакомы со мной настоящим.

Потянулся свободной рукой к перстню матери Оливии, но она вцепилась ногтями в мою конечность, оставляя на ней глубокие царапины.

— Дьявол! — ругнулся я, решив, что хватит церемониться.

Мысленно попросив прощения перед богиней семьи, ведь в моем понимании подобное обращение к женщине просто недопустимо, и не важно какой дрянью она является. Резкий рывок, я заломил руку взвизгнувшей злодейки, тем самым разворачивая в противоположную сторону и прижимая конечность к ее