Мои ноги сами понесли меня к боковому выходу, в раздевалку. Я влетел внутрь, сгреб с полки свои штаны, быстро натянул их на себя.

Рука сама потянулась к стойке, где висело мое оружие. Холодная рукоять сабли привычно легла в ладонь, тяжесть пистолета в кобуре на поясе успокаивающе отозвалась в теле. Я оставил на скамейке жалкий фарфоровый лик кролика — символ тайной игры, в которую больше не было времени играть.

Выскочил наружу, на ночной воздух. И сразу же увидел это. Над ратушей, в звездном небе, маячили силуэты трех дирижаблей без опознавательных знаков.

Небесные корабли не могли стабильно летать над Руинами, где была своя гравитация, так что для местных перелетов использовали такие вот сравнительно допотопные воздушные шарики.

А в воздухе над ратушей уже во всю полыхал бой. Доносился оглушительный грохот, вспышки магических взрывов озаряли ночь, и с каждым таким ударом здание вздрагивало, а с карнизов сыпалась каменная крошка.

Я вытолкнул себя в небо мощным импульсом маны, бросившись в самую гущу схватки. Воздух вокруг гудел, как разворошенный улей, прошиваемый свистом «Прогулок» и резкими хлопками разряжаемой маны.

Рядом со мной уже был Нервид, его парные топоры мелькали, отражая энергетические залпы. Снизу, с площади, к нам поднимались наши бойцы и городские стражи в синей униформе.

Шестеро Хроник стражи уже сошлись в противостоянии с пятеркой нападающих. Для обывателя это должно было походить на столкновение титанов: вспышки света, грохот сталкивающихся барьеров, от которых дрожал воздух и осыпалась каменная кладка ратуши.

Нападавшие были облачены в сплошное черное, без опознавательных знаков, их лица скрывали глухие шлемы. Их тактика была до отчаяния простой и раздражающе эффективной: они не ввязывались в полномасштабный бой. Их целью была ратуша. Они рвались к ее стенам, к окнам, пытаясь высадить десант прямо в зал, игнорируя наши атаки или просто отбиваясь от них.

Я ринулся в атаку, используя скорость и маневренность своих татуировок. Моя сабря описывала в воздухе сложные траектории, выискивая слабину в их обороне. Но стоило мне приблизиться, как черные фигуры расступались, уходили в глухую защиту, прикрываясь щитами, или просто отлетали в сторону, подставляя под удар других защитников. Они были как рой назойливых мух — их нельзя было накрыть одним ударом, и они жужжали, отвлекая от главного.

Единственное, что оставалось — это просто отражать их нападения, не позволяя пробиться к ратуше. Контратака в таких условиях была невозможна, так как любая попытка вклиниться в строй врага неизбежно открыла бы брешь в обороне ратуши.

Я видел, как один из стражников-Хроник, могучий детина с двуручным молотом, пробил наконец оборону одного из налетчиков и с размаху вмял его в стену ратуши. Каменная кладка треснула, посыпавшись вниз. Это была победа, но и урон зданию.

— Скотина! — проревел его напарник, отстреливаясь от двух других черных. — Ты же все здание сейчас обрушишь!

Мы были в ловушке. Чтобы остановить их, нужно было применять силу, способную разрушить то, что мы защищали. А они этим пользовались.

Прошло почти двадцать минут, прежде чем с востока донесся нарастающий гул. На горизонте показалась новая группа Артефакторов — подкрепление из военного гарнизона за городом, десятка два человек, летевших строем, из которых семеро было Хрониками, пусть и начальных стадий.

Их появление стало переломным моментом. Командир черных, тот, что сражался против двух Хроник стражи одновременно, резким жестом отдал приказ.

Его люди, те, кто еще мог, начали отступать. Они не побежали, нет. Они организованно, прикрывая друг друга, отходили к своим дирижаблям, все еще висевшим в небе. Несколько их товарищей остались лежать на крыше или были скручены нашими бойцами в процессе задержания.

Я сделал последний выпад, мой клинок скользнул по закованной в черное спине отступающего. Однако он даже не обернулся, несмотря на пробитую броню и отчетливое ощущение того, что я достал до мяса.

Через несколько минут все было кончено. Дирижабли с налетчиками, подняв на борт уцелевших, влекомые вперед мана-двигателями, растворились в ночном небе. Мы остались на изрешеченной, дымящейся крыше среди следов разрушения.

Я перевел дух, окидывая взглядом поле боя. Моя задача по защите ратуши и гостей была выполнена.

Завтра во всех газетах Зейса появятся новости о том, что неизвестные напали на обычный (по официальным заявлениям), званый вечер, и начнут строиться теории заговоров о том, что подобная атака никогда не была бы произведена, если бы это действительно был просто светский раут. А на основании этих теорий, умело распространенных в умах людей, политическая оппозиция нынешнего правительства начнет активную пропаганду, с новой силой начав обвинять короля во всех грехах.

Но это уже будет не мое дело. Меня наняли, чтобы защитить сам Бал, а не его или короля Зейса, репутацию. Но беспокойство все равно засело у меня в груди.

Пока мы тут сражались, внутри, в бальном зале, продолжала закручиваться другая, куда более опасная интрига. Проблема по имени Кабан никуда не делась. А пока я разобрался со всеми не терпящими отлагательства вопросами, часы уже показали пятнадцать минут первого.

Я окликнул своих.

— Окажите помощь страже в зачистке и опросе пленных. Я возвращаюсь внутрь. Там еще не все спокойно.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и шагнул с края крыши, направившись обратно к тому месту, откуда меня вызвал бой. Игра с имперским графом была еще не окончена.

Я вернулся в ту же кабинку, оставил оружие и штаны, надел маску кролика. Я вышел в зал, и остановил первого же охранника:

— Отчет, — потребовал я коротко.

— Гости в масках акулы и бабочки задержаны, — доложил он, избегая моего взгляда. — Но под ними оказались не те, кого искали. На допросе раскололись быстро. Принц Рилен взял маску совы. Его нашли в баре, уже изолировали. А вот принцесса Дейла… — он замялся. — Она взяла маску рыси. Ее найти не удалось. Прочесали все, кроме приватных комнат.

Черт. Значит, она уже там. Умная девочка. Слишком умная.

— Если увидите Рысь — задержать. Хорошая работа, так держать, — бросил я ему и рванул прочь, вглубь коридоров.

Комната номер два была там же, где и все остальные, ничем не примечательная дверь с бронзовой цифрой. Я замер перед ней, слушая тишину. Ни звука. Сделал глубокий вдох и постучал.

Дверь открылась не сразу. Сначала щелчок замка, потом она отъехала ровно настолько, чтобы в проеме возникла фигура. Высокий, поджарый мужчина в маске ягуара — стилизованной, из черного лакированного дерева.

Я машинально активировал «Юдифь», пытаясь