— Классический, — отрезал я.

Перед тем, как ноги первый раз оттолкнулись от земли, посылая тело вперёд, я пару раз глубоко вздохнул. Погнали! Остановился метров через тридцать, посмотрел. Мало, надо отползти подальше.

А вот тут ничего, вижу самый край правого плеча! Чуть отдышавшись, я замахал рукой понизу, — начинаем!

— Что ты там прячешься, пёс⁈ — нарочито тонким голосом затянул провокацию парень. — Ты, трус! Сын овцы! Будь мужчиной, выходи на честный поединок!

С этими словами он высадил целую обойму по валуну и начал громко щёлкать затвором.

Противник подальше высунул ствол винтовки и пальнул три раза подряд, причём достаточно точно, гад!

В тот же момент у обочины раздались громкие и замысловатые ругательства, сначала на сербском, следом на итальянском, а затем — полный боли и ужаса вполне натуральный стон раненого человека. У меня похолодело в груди!

На этот раз враг полностью вышел из-за камня и замер, оценивая обстановку.

Дино застонал отчаянней и чуть тише, и незнакомец решился, сделав шаг. Этого было достаточно.

Адская русская машинка с грохотом выплюнула сноп длинной очереди, аж кисть чуть не вывернуло.

Под ударами пуль мужчина в простой полевой одежде упал ничком на дорогу, а у обочины, с хрустом ломая куст, поднимался Бернадино, торопливо загоняющий в пистолет новый магазин.

— Стоп! — скомандовал я. — Наблюдаем, обыскиваем.

Подлетевший Дино оттолкнул меня в сторону и нагнулся, хватая трофейную винтовку.

— Смотри, падре, это же Winchester Model 1894 в калибре.30−30! Как тот, что лежит на подставке в магазине мисс Серебряная пуля! И патронташ!

— Рюкзак и полевую сумку в кабину, позже изучим, — сразу решил я.

— Отец, это тот самый «геолог»? — тихо спросил почти успокоившийся Дино.

— Вполне может быть… Ишь, ревнивый какой.

— Значит, он всё-таки намыл тут золото?

— Золото? — переспросил я. — Подожди-ка…

Взвесив увесистый рюкзак на руке, я полез внутрь и вытащил из бокового кармана маленькую пластиковую банку с закручивающейся крышкой. Внутри был крупный песок жёлтого цвета.

— Оно… — прошептал парень. — А я думал, что старатели всегда носят золотой песок в мешочках с завязками… Сколько его здесь?

— Граммов под триста, пожалуй.

— Ого! И что дальше?

— Оружие на чистку, золото в казну диппредставительства, машину на мойку, флешку — Селезнёвой. Что ты спрашиваешь, на заставе разберёмся!

— А труп? Здесь могилу не выкопать, сплошные камни, — с чувством ответственности заявил Дино. — Предлагаю спустить тело в расщелину к гоблину!

— Ага, и назвать место «Кладбище русской мафии», — съязвил я.

— Звучит неплохо! — без смущения кивнул головой юный мафиозо.

— Нет уж, сын, это человек, а не чудовище из ада… Решивший рискнуть «геолог», не сумевший ухватить удачу за хвост. Грузим труп в кузов, подыщем ему местечко на Тропе Лузеров.

— Стемнеет уже…

— Первый раз, что ли?

Дино кивнул, перекрестился и пошёл за пикапом.

…Ветер взвыл на два голоса: один — в щелях форточек, другой — где-то внутри, напоминая, что Чёрные горы не щадят тех, кто натыкается на чужие секреты. «Апач», будто чувствуя это, рванул вперёд, подбрасывая нас на кочках, словно всадников на спине бешеного мустанга.

Глава 2

Last bus to Woodstock

Спустя годы, вспоминая те бурные времена начала славных дел, я каждый раз удивляюсь способности человеческого сообщества к быстрой адаптации. Попав в принципиально новые условия существования, люди быстро менялись, коллективно и индивидуально. Развивались и ускоренно овладевали новыми навыками и умениями, ремёслами и специальностями.

Вот чего не было, так это деградации. Одно время в Русском Союзе много и часто говорили о неизбежном «цивилизационном откате». В 30 — 50-е, годы прошлого века, а то и вообще в XIX веке. Но ничего подобного не произошло по простой причине: нынешняя модель не похожа на прожитое человечеством. Это причудливая смесь цивилизационных слоёв, где конная тяга легко уживается с системами видеонаблюдения. Да, многие технологии нынче недосягаемы, но они не забыты. А значит и не утеряны окончательно. Осталась память, знания и бесценный исторический опыт.

Сотовая связь и интернет тоже стали недоступны, проводная телефония пока используется только в служебных целях, но эфирная радиосвязь доступна каждому, как для общения, так и для получения информации. Везде навалом FM-станций, а уж на средних волнах можно слушать едва ли не всю Платформу. Здешний эфир, в отличие от земного эфира XXI века, буквально набит информацией на разных языках, поневоле станешь полиглотом… Радиолюбители возродили практику обмена QSL-карточками. Я уверен, что ещё при моей жизни стану свидетелем возрождения интернета.

Очень быстро взрослеют дети Платформы. Когда надо, они серьёзны, ответственны и рассудительны, уже в четырнадцать мальчишкам можно поручать задания по охране и разведке, а девочкам — самостоятельную работу без возможности оперативной консультации со взрослыми. Двадцатипятилетний мужчина может работать руководителем среднего звена на гражданке и в военном деле, а уж сорокалетним по силам самые серьёзные вопросы государственного управления. Да, скорость жизни как бы замедлилась, но, как мне кажется, резко выросла производительность в материальном секторе, в по-настоящему созидательном труде.

Стали ли люди здоровее? Мне сложно сказать. Физически население явно подтянулось, окрепло, на улицах и дорогах редко встретишь тучных людей. Травматизм при обилии тяжёлого ручного труда, конечно, вырос, причём далеко не все факты фиксируются. Мы стали более уязвимы эпидемиологически, ведь даже из здешних больших рек, казалось бы, девственно чистых, непосредственно брать воду для питья категорически не рекомендуется. Но инструктажи часто не помогают. Тогда выручает наше отечественное и уже знаменитое на всей Платформе здравоохранение, благодаря постоянному приоритету у Сотникова и усилиями Зенгер развитое до возможного максимума.

Работают люди. Но нельзя жить одним трудом, всем нам требуется спасительная перезагрузка, расслабление, отвлечение от дел насущных. Людям, быстро привыкающим делать всё сразу и качественно, без переделок, требуется не менее качественный и разнообразный отдых, смена окружающей обстановки и общества с парадоксальным возвращением к хорошо знакомым, но на неопределённое время отодвинутым миром гаджетов старым добрым практикам. Здесь тоже заметно развитие.

Порой весьма неожиданное.

Вечером пятницы горожане и гости города, шествуя по набережной от Морпорта до пятнадцатого фонаря и обратно, идут сплошной массой, порой наступая идущим впереди на пятки. Чопорные барышни, степенные солидные мужи, весёлые матросы в чёрных клёшах, ухоженные молодые люди при деньгах, дерзкие школьники с мелочью в кармане, излишне смешливые школьницы, напуганные непривычной праздностью среды ковбои с дальних пастбищ, усталые служащие — все здесь. Субботний Палм-Бич! Палм-Бич! Скольких людей ты сделал счастливыми, соединив на набережной любовными узами навеки, и сколько — несчастными, сделав ровно тоже самое.

В принципе, мы с Екатериной были