Возникла тишина, а у меня в голове пазл сложился. Этот поганец, Альфрик… Трэшдаун — он же на неделю летал в Японию к Накамуре ентой… А потом, на финале соревнований смотрел на Марью нехорошо так…

Это его рук дело! Этой богоподобной твари!!!

Чуть не зарычал!

Вечно эти англосаксы пытаются крутить свои интриги…

Послышался тихий голос Марьи:

— Что от меня нужно?

Так! В смысле⁈ Как это что от тебя нужно⁉ Ничего от тебя никому не нужно! Вернее, нужно — но мне!

С этими мыслями я резко отодвинул дверь шкафа и буквально вылетел наружу под офигевшие взгляды императора и Марьи…

Император перевёл взгляд с меня на свою дочку и приподнял бровь:

— Говоришь, одевалась?

Та вспыхнула краской и пискнула:

— Нет!

Мда, двусмысленно получилось. Надо исправлять ситуацию…

Я подошёл ближе к Афанасию и протянул руку для рукопожатия. Тот её пожал — будто на автомате, а я тут же достал из кармана ожерелье, что подобрал для Марьи из запасов Альфрика:

— Я пришёл всего минуту назад. Приехал, чтобы Марье кое-что подарить. — Показав драгоценность, на своей ладони, кивнул на неё. — Это из сокровищницы главы бирмингемцев — решил сделать принцессе, так сказать, царский подарок. Вещица крайне интересная. Ну, и собственно… — я улыбнулся. — Поговорить с Вами про самих бирмингемцев.

Марья посмотрела на отца:

— Бирмингемцы? Кто это?

Афанасий же смотрел на меня странным, нечитаемым взглядом и ответил дочке, даже не взглянув на неё:

— Не сейчас! Нам надо поговорить с Владимиром, можешь выйти?

Девушка удивилась:

— Из своей же спальни⁉

Но император невозмутимо кивнул:

— Да. Нам надо поговорить с княжичем тет-а-тет. А с тобой я позже поговорю… — теперь, мужчина бросил взгляд на свою дочку. — И про бирмингемцев тоже…

Девушка смотрела на отца пару секунд, затем, бросила быстрый взгляд на меня и неспешно вышла из своих покоев.

Как только за ней закрылась дверь, император тяжело вздохнул и… несколько стыдливо отвёл взгляд:

— Подарок — это хорошо. Но давай, несколько повременим с этим. Сначала — нужно кое с чем разобраться будет, а уже потом… в общем, я сообщу.

Так!

Что-то мне нихрена не нравится в его поведении!

Только хотел спросить в чём дело, как мужчина продолжил, тут же перейдя на серьёзный тон:

— Мне передали краткий отчёт по бирмингемцам. Идём… — Император махнул мне на диван, на которой меня хотела усадить Марья. — Расскажи всё поподробней…

Ну вот, я таки, сяду на этот диван — только для разговора не с Марьей, а с её отцом. Ну и да, чуйка почему-то говорит, что поцелуев в конце разговора ждать не стоит. В смысле, не с императором — а с Марьей. Ни в конце разговора, ни потом.

Вообще сегодня мне вряд ли чего обломится…

* * *

Я расписал Афанасию всё, что со мной произошло. Почти… Естественно, про хомяка-черномага не стал распростроняться, да и про остальные артефакты из сокровищницы, что отдал отцу — тоже.

Остальное, практически, в мелчайших деталях рассказал — и даже про две британские семьи, что притарабанил с собой в Россию.

Афанасий слушал внимательно, а в конце стукнул кулаком по стеклянному журнальному столику, что стоял перед диваном:

— Проклятый Эшдаун! Он всю свою жизнь пытается вставлять палки в колёса нашей империи!

Столик, естественно, не выдержал такого отношения и с громким звоном осыпался на пол осколками.

Тут же приоткрылась дверь, и показалось личико принцессы.

Она быстро глянула на отца, на меня, затем, осмотрела стекло на паркете, и, видимо, поняв, что мы тут особо не буяним — в смысле не дерёмся, вздохнула и прикрыла за собой дверь.

Увидев принцессу, император опять стыдливо отвёл от меня взгляд.

Снова!

А ведь пока разговаривали он себя так не вёл…

Как, чёрт подери, мне это всё не нравится!

Глава рода Аничковых — а по совместительству император Российской Империи, резко встал с дивана и засобирался:

— Ладно, пришли мне отчёт письменно, пожалуйста, нужно будет показать аналитикам. Ну, а мне надо с дочкой переговорить, а потом с высшей знатью совет держать…

И гдавное, стоит такой — взгляд отвёл, чуть ли не ножкой шаркает…

Это он так тактично меня выпроваживает, что ли?

Видимо, да…

Как! Мне! Это! Всё! Не нравится!

Тянуть не стал — кивнул Афоне и вышел из покоев принцессы, столкнувшись нос-к-носу с Марьей.

Та отвела взгляд:

— Увидимся ещё.

И эта туда же⁉

В груди отчего-то защемило, но в следующую же секунду то, что защемило снесло внутренним огнём — меня заполнила злость.

Я определённо чего-то не знаю — раз эта парочка так изменилась после новости о Накамуре.

Но ничего! Надо будет — и Накамуре зад надеру!

Ну, а Альфрику — вообще не обсуждается.

Хрен вам всем, а не Марья!

В миг я, взяв подбородок девушки в руку, силой повернул её к себе и впился в её губы коротким поцелуем.

Глаза принцессы расширились.

Я же отстранился и проговорил:

— Не сомневайся, увидимся! — Затем, подмигнул. — Я что-нибудь обязательно придумаю!

И пошёл на выход из дворца. Мне здесь сегодня больше делать нечего…

Глава 4

Москва. Кремль.

Из кремля я поехал сразу же в сторону академии. Ибо, мне уже завтра на занятия надо, и потому смысла ехать в родовое поместье нет никакого. Чего толку мчать туда, а потом снова в Москву возвращаться?

Но, всё же, решил совместить так сказать «приятное с полезным» — перед тем, как вернуться непосредственно в саму академию.

Мы с дочерью Салливанов — Сьюзан, часок посидели в припаркованной у академии машине. Девочку, кстати, специально ради этого быстро привезли из-под Тулы.

И пока она возилась с хомяком на заднем сидении нашего родового лимузина — я уплотнял клубок её души. Обещания надо выполнять — и чем раньше это делать, тем лучше!

Всего один час, и Сьюзан Салливан — девочка без магического дара стала магом. Да, у неё пока пробудился лишь первый колодец. Но сам факт того, что всего за один час я могу сделать из любого человека мага — невероятно воодушевляет!.

Конечно, я был практически уверен, что всё получится — но на практике это опробовал впервые.

Посмотрев на девчушкув синем платьице, что сейчас умилительно массировала пузо хомяку, улыбнулся:

— Вот, и всё!

Сьюзан похлопала глазами, оторвала свой взгляд от Бранибора и, поправив наушник-переводчик, что