— Я же говорю: правильный до зубовного скрежета. Не пьешь, не куришь, девчонок не клеишь, ни с кем не споришь…

— Не пью, потому что в семье были люди с зависимостью, — честно ответил Хару, — Курить… я и так легкие едва не выплевываю после тренировок, куда еще травиться? Девчонок… можно подумать, ты это делаешь… с нашим-то графиком и внимательностью сасэнов. А про споры… Вообще-то, я часто этим занимаюсь, но предпочитаю делать это за закрытыми дверями. Прилюдный спор с начальством — гарантия остаться неуслышанным. Всем сложно признать ошибку перед большим количеством людей, тет-а-тет переубедить человека проще.

— Ты поэтому позвал меня ужинать без остальных? — хмыкнул Чанмин, забирая с жаровни свой кусочек говядины.

— А что, было бы лучше говорить в присутствии младших? — фыркнул Хару и тоже потянулся за мясом.

Как он и помнил, сливочный маринад здесь был отменным. Это не сливки, разумеется: либо соевое молоко, либо тофу. Состав блюда в таких ресторанчиках не указывают — живут за счет семейных рецептов маринадов, этим и заманивают клиентов.

[*Сливочный маринад в странах Азии делается с использованием кокосового или соевого молока, тофу или мисо. По вкусу не сливки, конечно, но где-то рядом.*]

— Вкусно! — восхитился Чанмин. — И почему вы раньше нас сюда не водили?

Было видно, что ему реально понравилось, аж глаза засияли.

— Попробуй практически любую закуску и поймешь, — улыбнулся Хару.

Словно для компенсации вкуса нежного мяса все остальное здесь очень острое, далеко не все парни в группе смогут насладиться такой едой.

Вообще-то Хару поужинал дома, а завтра после обеда съемки. Лучше бы воздержаться от переедания… но отказаться от вкусного мяса — это слишком жестоко. Просто надо постараться съесть поменьше. К тому же — он сюда не ради еды пришел.

— Итак, ты на меня злишься, — сказал Хару.

Чанмин от неожиданности едва не подавился. Он пару раз кашлянул и удивленно уточнил:

— Вот так сразу, без прелюдий?

— А смысл? — пожал плечами Хару. — Обстановка внутри группы все более напряженная. Ты — самый старший, парни не будут с тобой ссориться, чем ты временами и пользуешься…

Чанмин недовольно насупился, но взгляд отвел:

— Не перегибай, — буркнул он.

— И не думал. Споры из-за мелочей, хлопанье дверьми, Сухён иногда в гостиной до полуночи сидит, потому что боится заходить в комнату до того, как ты уснешь. А, и психованный Тэюн, с которым вы уже несколько раз ссорились.

— И поэтому ты решил, что я злюсь на тебя? — уточнил Чанмин. — С тобой-то мы не ссорились.

— Это было бы сложно, если учесть обстоятельства… и то, что меня вообще сложно вывести из себя, — равнодушно пожал плечами Хару.

Чанмин тяжело вздохнул, выложил на жаровню новую порцию мяса, помолчал еще несколько секунд, и только потом ответил:

— Я не на тебя злюсь, а на агентство.

— Потому что оно тебя не продвигает, а занимается мной и Тэюном? — хмыкнул Хару.

— В декабре — тобой и Юнбином, потому что он был вторым по популярности после шоу. Теперь — тобой и Тэюном. А потом, скорее всего, тобой и Шэнем, потому что сейчас последнего активно обсуждают в сети.

Теперь уже Хару тяжело вздохнул и спросил:

— Ты помнишь, что говорила нам Им Минсо на встрече перед дебютом?

— Что твое продвижение — способ поднять популярность группы? — хмыкнул Чанмин. — Помню. Но на других-то у них времени и возможности хватает…

— Она обещала, что где-то через год после дебюта популярность получится выровнять, — прервал его Хару. — Год, Чанмин. Прошло чуть больше трех месяцев, они ведь не волшебники. Минсо показывала тебе запросы телеканалов?

Чанмин дернул подбородком и буркнул:

— Видел. Но удалось же тебе… ну, например, выбить место для Шэня в том челлендже? Он шел просто поддержать тебя, а в итоге — самое популярное видео в нашем ТикТоке.

— И все решилось на месте, за пару минут, причем после просьбы Амелии, — напомнил Хару. — И да, в то время наши вообще не придирались к предложениям о съемках. Напомнить, в каких бредовых шоу мы тогда снимались? Ту дурость с конкурсами для младшей группы детского сада я не скоро забуду…

— У нас у всех травма после того шоу, — расхохотался Чанмин.

Впрочем, уже через мгновение он снова стал серьезным. Забрал кусочек мяса с жаровни, тем самым словно дав себе время на раздумья. Хару решил продолжить:

— Ну, и самое главное — если ты злишься на агентство, то почему свое раздражение выплескиваешь на нас? Я понимаю, что ты хотел бы больше активности для себя, больше славы, так сказать… но мы-то тут при чем? Получается, что ты и на нас злишься? Давай уж откровенно, ладно?

Чанмин тяжело вздохнул, но отвечать все равно не спешил. Он съел один кусочек мяса, выложил второй, подцепил палочками что-то из закусок, выпил немного пива. Хару молча за ним наблюдал. Наверное, он поступает неправильно: вряд ли с психологической точки зрения полезно вынуждать человека говорить то, что он предпочел бы скрыть. Но это состояние шаткого, тревожного равновесия выводит его из себя. Хочется уже разом содрать этот пластырь, а не снимать его медленно, пытаясь не ранить чье-то эго.

Наконец, Чанмин заговорил:

— Иногда меня действительно это бесит. У тебя сольных проектов едва ли не больше, чем у группы. Постоянно что-то происходит, какие-то съемки, шоу, важные знакомства… ты ведь даже не хотел быть айдолом! Да, мне часто кажется, что это несправедливо. Тэюну тоже вся эта индустрия до одного места. Как и Юнбину. В плане Шэня еще не так обидно — он-то ради этого места с детства жопу рвал, мечтал о сцене. А вы просто пришли на шоу, поразили всех красивыми мордашками — и вот уже все от вас без ума.

У Хару болезненно кольнуло в груди. Поразили красивыми мордашками? То есть, несколько месяцев без нормального сна, его болезненная худоба из-за проблем с питанием — это так, случайность?

— То есть, ты на нас злишься, потому что мы втроем — конвенционально красивы по мнению корейских зрителей? — уточнил Хару.

Он надеялся, что его голос звучал ровно, потому что обидные слова вызвали злость. Слышать подобное от случайных людей в интернете — это одно. Но Чанмин-то был рядом, он