Его голос оставался ровным, но в нём звенела сталь. Он держал автомат одной рукой, механическим протезом, демонстрируя невероятную силу и контроль.

Наши глаза встретились, и начался безмолвный поединок воли. Я видел в его взгляде оценку — он пытался определить, опасен ли я, насколько я контролирую своих людей, правду ли говорю. Я же искал в его лице признаки того, готов ли он действительно отдать приказ стрелять, или это проверка.

За спиной Ланского я заметил нервного молодого бойца, чей палец подрагивал на спусковом крючке. Вот она — слабость. Если ситуация покажется угрожающей, этот выстрелит первым, и скорее всего, промахнётся. И этим вызовет вызовет необратимую эскалацию.

Но мне не нужна была перестрелка.

Я медленно опёрся о глефу и, не делая резких движений, достал из нагрудного кармана пару предметов.

— Ваши товарищи погибли в капище. Все девятнадцать человек. Вот их жетоны, — я подошёл к краю грузовой платформы и наклонился, протягивая ему небольшой мешочек, не бросая, а именно передавая из рук в руки, заставляя Ланского сделать шаг вперёд. — И магофон вашего старшего десятника. Там есть последние записи. Они наткнулись на Жнеца — Древнего Бездушного. Опасную тварь, очень умную и очень старую. Понесли тяжёлые потери и приняли решение отступать.

Собеседник на мгновение заколебался, но затем сделал два шага вперёд и принял мешочек и магофон. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнуло что-то похожее на скорбь, когда пальцы, как живые, так и механические, сжались на артефактах с такой силой, что побелели костяшки.

— Старший десятник Стоумов, — тихо произнёс он, перебирая жетоны. — Вержбицкая… Куприн… Иванов… Все.

На лицах перуновцев читалась смесь горя и недоверия. Но многие ещё держали нас на прицеле, не убеждённые до конца. Я заметил, как Тимур незаметно готовился активировать атакующее огненное заклинание, а Полина сделала шаг назад, приближаясь к раненым, которых должна была защищать в случае чего.

Ланской внимательно осмотрел магофон и его брови удивлённо поползли вверх.

— Вы взломали защиту? — в его голосе смешались удивление и профессиональное уважение. — Это же армейская модель с двойным шифрованием и персональной привязкой.

— У нас есть специалист, — я позволил себе лёгкую улыбку, не уточняя, что этим специалистом был Черкасский. — Нужно было понять, как сюда занесло ратную компанию и что именно с ней произошло. От этого зависели и наши жизни тоже.

Бойцы Перуна напряжённо наблюдали, как их лидер прокручивал последние записи и сообщения.

— Если бы мы действительно приложили руку к гибели ваших товарищей, — заметил я, — явно не стали бы таскать с собой их жетоны, как улику.

Ланской продолжал изучать меня, словно взвешивая каждое моё слово на невидимых весах. От его решения зависели жизни всех присутствующих. Мы оба это понимали. Я стоял прямо, не отводя глаз — как равный перед равным, а не как человек, пойманный с поличным.

Наконец, что-то в его взгляде изменилось. Губы дрогнули, но не в улыбке, а скорее в признании.

— Опустить оружие, — негромко скомандовал он.

Я тоже сделал знак своим людям. Напряжение начало спадать, как отступающая волна. Тимур незаметно погасил готовое сорваться с пальцев заклинание.

Я выдержал паузу, давая им время осознать произошедшее, а затем продолжил:

— Полагаю, вы прибыли сюда для второй попытки добыть то, что не смогли ваши товарищи?

В этом вопросе не было обвинения — только деловой интерес. Два эксперта, обсуждающие ситуацию, а не враги, готовые перерезать друг другу глотки.

Ланской поднял на меня хмурый взгляд:

— Нет. Заказ был аннулирован сотником в связи с уничтожением первого отряда, — он покачал головой. — Нам приказано провести разведку и по возможности забрать тела павших. В капище ещё много Бездушных осталось?

В его голосе прозвучало то, что я не ожидал услышать — профессиональное любопытство, смешанное с желанием отомстить.

— Ни одного, — ответил я. — Мы зачистили все три уровня подземелья и уничтожили Жнеца вместе с его свитой.

По рядам Перуновцев пронёсся удивлённый шёпот. Все прекрасно понимали, что речь шла больше чем о сотне тварей. Ланской прищурился:

— И Стриг? И Жнеца? С отрядом сельских охотников? — его взгляд скользнул по Тимуру и Полине. — А, у вас есть маги. Три… нет, судя по аурам, четыре. Тем не менее, впечатляет.

Я понимал, что ситуация всё ещё оставалась опасной. Оппоненты могли решить, что мы нажились на гибели их товарищей и силой отобрать трофеи. Боковым зрением я следил за их бойцами, готовясь в случае чего активировать Каменный заслон и Воздушный шаг.

Словно прочитав мои мысли, один из наёмников — крепкий мужчина с квадратной челюстью — выступил вперёд:

— Командир, это же наш вездеход! И наше оружие! Они должны…

— Заткнись, Корнев, — отрезал Ланской, не повышая голоса, но с такой силой, что боец немедленно осёкся. — Если хочешь положить весь отряд из-за транспорта, можешь прямо сейчас пойти в болото и утопиться. Других с собой в могилу не тяни.

Ланской повернулся ко мне:

— У меня нет претензий к вам, боярин. Боевые трофеи святы. Раз вы рисковали своими людьми там, где полегли даже мои ребята, всё, что вы нашли в том проклятом подземелье, принадлежит вам.

Я заметил, как некоторые из его бойцов обменялись недоуменными взглядами. Понятно — они не ожидали, что командир так легко откажется от потенциально ценной находки. Однако Ланской жестом остановил любые возражения. Этот человек точно знал, что делает.

— Мы — прославленный Перун, а не мародёры, — негромко добавил он, обращаясь больше к своим людям, чем ко мне. — Наши враги — Бздыхи, а не другие люди. Кроме того, — он бросил оценивающий взгляд на моих магов и вооружённых бойцов, — те, кто справился с задачей, непосильной для первой группы, заслуживают уважения, а не пули в спину.

Я понимал его расчёт. Перестрелка с нами обошлась бы им дорого даже в случае победы. Они потеряли бы ещё людей, возможно многих. А ради чего? Ради заказа, который был отменён? К тому же, мы доказали свою эффективность в истреблении Бездушных — возможно, в будущем Перуну пригодился бы такой союзник на непростых приграничных территориях.

Он на мгновение задумался:

— Только один вопрос. Что за артефакт был в том капище? Ради чего погибли мои товарищи?

Я взвесил варианты ответа и с лёгкой улыбкой выбрал самый ироничный:

— Очень сильное колдунство. Я не могу