В темноту, где единственным источником света был сияющий силуэт. Разглядеть лицо незнакомца я не мог. Мозг не позволял мне увидеть, что из себя представляет сидящий передо мной мужчина.

Я лишь мог рассмотреть очертания его тела, уловить позу, услышать дыхание и голос. Александр Кацуров сидел в позе «лотоса». Примерно такую же позицию я принимаю, когда медитирую, чтобы восстановить ману.

— Ага! А вот и мой последователь! — поприветствовал меня Кацуров. — Ну что? Как тебе обучается у Валерия Николаевича? Не стану лгать, я тебе даже завидую. Мне бы хотелось снова посетить его уроки. Многое из памяти уже улетучилось.

Странный акцент… Русским он владеет прекрасно, но что-то в речи всё же изменилось. Может, в другом мире он живёт не в нашей стране? Чувствуется что-то азиатское. Но спрашивать его об этом я не стану. У нас есть куда более серьёзные темы для разговоров.

— Я тоже рад встречи, Александр, — кивнул я.

Хотя не уверен, видел ли Кацуров мой кивок. Возможно, барьер между мирами туго пропускает информацию. Может, я для него даже не силуэт, а обычный голос из темноты.

— Учиться у господина Бражникова — неописуемое удовольствие. Я бы даже сказал экзотическое, — улыбнулся я.

— Экзотическое? — рассмеялся Кацуров. — Догадываюсь, о чём идёт речь. Но, вижу, ты уже во многом смог его превзойти. Времени у нас мало. Связь, которую мне удалось наладить, скоро разорвётся. И повторить такой трюк я смогу только через годы, не раньше. Поэтому сразу же перейдём к делу. Скажи мне, Павел, какие уровни силы тебе уже удалось открыть?

— Ты имеешь в виду «анализы»? — уточнил я. — Если речь о них, то я прошёл путь от «органного» до «молекулярного». И параллельно смог раскрыть «магический».

— Ага… Как я и думал. Значит, моя теория подтвердилась, — задумчиво протянул Александр. — Видишь ли, Павел, «магический анализ» я до сих пор не смог раскрыть. Зато открыл ряд других. Например, мне удалось получить «генетический» и «психоанализ».

— О таких я даже не слышал, — удивился я.

— И вряд ли услышишь в ближайшее время. Я сделал вывод, что у всех людей последующие уровни развиваются индивидуально, — объяснил Кацуров. — Но я могу помочь тебе раскрыть свою силу. Передам тебе свой опыт. А во что он перерастёт — это вопрос другой. Ни ты, ни я заранее не сможем определить, чем станет твоя окончательная способность.

Окончательная?

А-а… Так вот что он имеет в виду!

В моей голове всплыли врата. Запертые проходы, что я видел во время своих медитаций. Поначалу я наблюдал только пять дверей. Каждая отвечала за определённый вид «анализа».

«Органный».

«Гистологический».

«Клеточный».

«Молекулярный».

«Магический».

Причём последняя дверь находилась в стороне. Она уже выступала в роли отдельной уникальной силы. Но, помню, я заметил ещё одни врата. Они были сокрыты во тьме. Последний уровень силы, который я ещё не открыл. Уникальная для меня способность, которая до сих пор не обнаружена.

— Почему ты вдруг хочешь помочь мне? — обратился к Кацурову я. — Мы ведь совсем незнакомы. Более того, мы живём в разных мирах. И ты мне не учитель, хотя я бы не отказался набраться у тебя знаний.

— Именно поэтому я и хочу заключить с тобой сделку, Павел Булгаков, — голос Кацурова стал строже. — Ты верно подметил. Нас ничто не связывает. Ничто, кроме нашего общего учителя. Я хочу, чтобы ты нашёл способ помочь ему. Старик не заслужил умереть из-за действий очередного сумасшедшего, который возомнил себя то ли богом, то ли некромантом.

— Сделка, значит? Опыт за спасение Валерия Николаевича? — спросил я. — В таком случае, Александр, ты даёшь мне свои знания даром. Ведь я в любом случае не собирался бросать учителя.

— Это неважно. Я обязан хоть чем-то ему помочь. Он сделал для сообщества лекарей столько, сколько и сам не подозревает, — заявил Кацуров. — Готов поспорить, что орден лекарей до сих пор считает его обычным безумцем-алкоголиком.

— Это правда. Они невысокого мнения о нём. Хотя часто обращаются к нему за помощью.

— Лицемеры. Не более того, — вздохнул Александр. — Можешь мне не верить, Павел, но тот мир, в котором я сейчас живу, немного похож на тот, в котором находитесь вы. Магии здесь мало, но беда у человечества одна. Десять лет назад мне вновь пришлось столкнуться с магической инфекцией. И я победил её лишь благодаря знаниям, которые получил от нашего с тобой общего учителя. Победил её снова. Понимаешь? Валерий Николаевич хоть и косвенно, но всё же дважды спас человечество. Поэтому он заслуживает умереть от старости. Тогда, когда настанет его час. И никто не должен в это вмешиваться.

— Я тебя понял. Можешь мне довериться. Проверить, сдержу я своё обещание или нет, ты не сможешь. Придётся поверить на слово. Но всё же я обещаю, Валерий Николаевич будет отомщён. Как только я разберусь с Ушаковым, сразу же верну ему магию. И старик будет жить.

— Ты ошибся только в одном, Павел, — я не видел лица Александра Кацурова, но каким-то образом смог понять, что он улыбается. — Я могу чувствовать, когда человек врёт. Моя лекарская магия уже давно обрела такие способности. Именно поэтому я в твоих словах не сомневаюсь.

— О-о! — усмехнулся я. — Приятно слышать такое от мастера. Ведь я овладел этим навыком почти сразу же после того, как оказался в этом мире.

Да. Я решил сказать Кацурову правду. А почему нет? Он пережил то же, что и я. Значит, только с ним я и могу обсудить произошедшее.

— Так я и думал, — закивал он. — Значит, ты тоже попал в этот поток… Я прожил в Японии уже больше десятка лет, Павел. Несколько раз мне приходилось наблюдать за местным праздником. Он называется «обон». Три дня поминания мёртвых. Каждый раз именно в этот день я вижу, как жизненный поток перемещается куда-то. Скорее всего, отправляется в другие миры.

— Значит, не только мы переродились таким образом? — поинтересовался я. — Считаешь, что это происходит со всеми людьми?

— Вряд ли. Я много лет изучал буддизм, путешествовал по Индии, изучал этот круговорот, чтобы понять, каким образом меня сюда занесло. И сделал вывод, что жизненный поток несёт миллионы людей. В других мирах они рождаются заново. Но лишь один из миллиона осознаёт себя после смерти, — пояснил Кацуров. — Я чувствую твою ауру, Павел. Она ощущается как нечто знакомое… Ещё в начале разговора я думал об этом, как об обычной теории. Но