Я говорил эти слова, но видел, что мой неофит не очень-то меня слушает. Вытягивая шею, он смотрел куда-то вглубь бесконечного коридора.

— И потом! — добавил я в сердцах. — Когда вы успели полюбить эту ангельтинку? Вы знакомы с ней всего лишь два дня!

— Вот именно, — отозвался Кристоф. — Два очень долгих дня… В ту самую ночь, мсье, когда вы в своей комнате творили подвиги с герцогиней Иоханной, а потом в голом виде гоняли по всему двору демона Шакуса, у нас с принцессой состоялся некий разговор…

— Разговор? — мне очень не нравилась эта скользкая тема. Настолько не нравилась, что хотелось пришибить неофита, не сходя с места. — Какой еще разговор⁈

— Я признался принцессе в своих чувствах к ней… И она ответила, что и сама испытывает подобное ко мне самому.

Это было уже чересчур. Я не удержался и хлопнул Кристофа по плечу так, что тот покачнулся.

— Мсье… — злобно процедил я. — Позвольте уточнить: вы дурак⁈

— Но… что за тон? — растерялся Кристоф.

Я потряс у него перед лицом крепко сжатым кулаком. Процедил сквозь зубы:

— Если бы вы знали, сударь, как мне хочется сейчас сломать ваш гордый римский профиль… Вы можете понять своим восторженным умом, что эта девица предназначена не вам, она отдана другому! Это — чужое! Чужое брать нельзя! Разве ваш гувернер не вдолбил это в детстве в вашу горячую голову⁈

И как бы желая подчеркнуть важность своих слов, я дважды ткнул пальцем ему в лоб, как это порой делал генерал-полицмейстер Шепелев лично со мной. Кристоф зажмурил глаза на мгновение, но головы не убрал. Молодец. Значит, он и дальше готов был внимать мою науку.

— Когда речь идет о любви, никакие правила не важны, — возразил Кристоф. — В любви у каждого свои правила!

— Кто вам это сказал⁈ — рявкнул я.

Кристоф неопределенно повел плечом.

— Не знаю… Встретил эту фразу в каком-то французском романе и запомнил.

— Ах, запомнил⁈ Так вот, друг мой, теперь можете забыть! Отныне для вас существуют только те правила, которые устанавливаю я! Вам ясно?

— Точно так, мсье, — сказал Кристоф. — Отныне я буду стараться изо всех сил, чтобы вам услужить. Но прежде позвольте мне закончить одно дело…

Было понятно, что если моя наука и возымеет действие, то это произойдет не сегодня. Поэтому я не стал больше его задерживать, и он кинулся вперед по коридору, заглядывая за каждую дверь. Я неторопливо пошел за ним следом, чтобы успеть вмешаться, если произойдет что-нибудь непредвиденное. Происходящее мне очень не нравилось, но вряд ли в моих силах было остановить влюбленного неофита. Только если для этого придется его убить.

— Друг мой, — нравоучительно говорил я. — Человек, который без приглашения врывается в чужую комнату, рискует заработать большие неприятности. Если вы сейчас получите удар шпагой, я даже не подумаю обнажить свою собственную, чтобы отомстить за вас.

— Уверяю вас, мсье, я сам способен постоять за себя, — отозвался Кристоф. — К тому же я думаю…

Однако мне так и не суждено было узнать, что он там думает. Потому что он вдруг замер у очередной двери, задержал на мне взгляд и прижал к губам палец.

— Что случилось, сударь? — спросил я недовольно. — Вы наконец поняли, насколько глупо сейчас выглядите?

— Тш-ш-ш! — зашипел на меня Кристоф. — Бога ради, помолчите, мсье!

Я внял его просьбе и подошел к нему в полном молчании. Остановился у двери, за ручку которой он сейчас и держался.

— Вы тоже слышите это? — прошептал Кристоф.

Я напряженно прислушался. Мне показалось, что из-за двери доносятся едва слышные звуки, похожие… Да черт его знает, на что это было похоже! Как будто там время от времени кто-то икал, вот на что!

Я показал Кристофу глазами: «Открывай!» Движением век он выказал понимание и немного приоткрыл створку двери. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Но зато звук теперь стал слышен отчетливее.

На темных стенах комнаты играли отблески света, и я понял, что у дальней стены находится проход в соседнее помещение, откуда и доносятся эти странные звуки.

Пройдя в комнату на несколько шагов, я замер, потому что Кристоф вдруг схватил меня за руку.

— Не ведите себя как хороняка! — шикнул я на него.

— А вдруг там кто любовь тешится? — с некоторым испугом спросил Кристоф.

Я вновь прислушался. Икота из дальней комнаты мало чем напоминала звуки любовной страсти.

— Вы сами-то когда-нибудь любовью тешились? — спросил я с подозрением.

— Было дело, — немного подумав, отозвался Кристоф.

— Значит, плохо тешились…

Я прошел по комнате с десяток шагов, прямо до прохода в соседнее помещение, откуда падал свет и доносились странные звуки. И заглянул за угол.

Комната, которая там находилась, по размерам в несколько раз превосходила ту, где сейчас стояли мы с Кристофом. Это явно была спальня, потому что прямо посередине располагалась кровать с высоким балдахином. Впрочем, постель была заправлена, так что для сна ее этой ночью вряд ли использовали.

Окон в спальне не было вовсе, зато на многочисленных комодах стояли подсвечники на пять свечей каждый. В некоторых из них свечи уже истаяли полностью, но к кое-каких они еще горели, наполняя помещение колышущимся светом. А прямо напротив прохода стоял стул с высокой спинкой, и на нем сидела принцесса Фике. В одной руке она сжимала подсвечник, а в другой почему-то вилку. Именно принцесса и издавала те самые странные звуки, и я только теперь понял, что никакая это не икота, а просто всхлипы.

Принцесса плакала. Но едва завидев нас, она вскочила со стула, руку с подсвечником отвела в сторону, а вилку направила прямо на меня.

— Цурюк! — закричала она по-немецки. — Цурюк, доннерветтер!

Я отшатнулся. Вскинул руки вверх, показывая ей пустые ладони. А Кристоф тем временем весьма бесцеремонно отпихнул меня в сторону и кинулся к принцессе.

— Фике! — крикнул он. — Это мы! Уберите свою вилку! Найн