Они спустились в подземную часть комплекса, где располагались камеры особо опасных заключенных. Коридоры были выложены специальным сплавом, блокирующим псионические способности.

— Камера номер семь, — сказал Волков, останавливаясь у массивной двери. — Генерал, прошу вас, будьте осторожны. Он может показаться вполне адекватным, но…

— Открывайте.

Дверь отъехала в сторону, и Тарханов вошел в просторную камеру. Внутри было удивительно уютно — книги, картины, даже рояль в углу. За инструментом сидел молодой человек с тонкими чертами лица и пронзительными голубыми глазами.

— О, гости! — воскликнул Даниил, поворачиваясь к вошедшему. — Как мило! А я уже думал, что все меня забыли.

Его голос был мелодичным, почти гипнотическим. Тарханов почувствовал, как что-то пытается проникнуть в его сознание, но ментальные барьеры, установленные лучшими специалистами ФСМБ, держались.

— Даниил Смирнов, — сказал генерал. — У меня для вас работа.

— Работа? — Даниил рассмеялся, и звук его смеха отдавался эхом по камере. — Какая интересная формулировка! Обычно говорят «задание» или «приказ». А вы предлагаете работу, как равному.

— Потому что это действительно работа, — ответил Тарханов. — И очень интересная.

Он достал планшет и открыл подробное досье:

— Знакомьтесь. Калев Воронов. Почти лишил власти патриархов трех великих кланов, создал технологии, опережающие наше время на десятилетия, имеет свою частную армию, которая зачищает разломы с поразительной эффективностью и построил практически независимое государство в государстве.

Даниил взял планшет, но вместо того чтобы сразу смотреть на фотографию, начал листать информацию. Его поведение было странным — он читал данные, слегка покачиваясь, словно танцуя под неслышимую музыку.

— Ммм, интересно, — протянул он, наконец добравшись до фотографии. — А это не фотошоп случайно? Потому что обычно люди с такой биографией выглядят как… ну, как вы, генерал. Усталые, озлобленные, с печатью власти на лице. А этот…

Он поднял планшет и повертел его в руках:

— Этот выглядит так, словно только что проснулся от приятного сна. Либо он гений актерского мастерства, либо действительно не считает все ваши проблемы… проблемами.

Тарханов нахмурился:

— Поясните вашу мысль.

— О, генерал, — Даниил вскочил с места и начал ходить по камере, — вы же понимаете, что люди — это открытые книги для тех, кто умеет читать? Лица не лгут. Микровыражения, напряжение мышц, дыхание — все рассказывает историю.

Он остановился и пристально посмотрел на Тарханова:

— Вот вы, например. Кровяное давление повышено, зрачки слегка расширены — стресс. Напряжение в плечах говорит о том, что вы постоянно готовы к атаке. А складка между бровями… ох, сколько же лет вы хмуритесь!

— А он?

Даниил снова посмотрел на фотографию:

— А он спокоен. Не наигранно спокоен, не натренированно спокоен, а… искренне спокоен. Как человек, который знает что-то такое, чего не знают остальные. Или как тот, кто играет в игру по правилам, которые понимает только он.

Тарханов почувствовал легкое раздражение:

— Довольно философии. Он создал проблему, которую нужно решить. Его нельзя подкупить, запугать или убить обычными методами, но у него все равно есть слабости.

— Ах, вот в чем дело! — Даниил хлопнул в ладоши. — Вы уже пробовали все стандартные подходы, и они не сработали. Поэтому вы пришли ко мне. К сумасшедшему в клетке.

Он сел на пол в позе лотоса:

— А что если проблема не в том, что ваши методы недостаточно сильны, а в том, что вы воюете с кем-то, кто вообще не считает себя участником вашей войны?

— Объясните.

— Представьте, генерал, что вы играете в шахматы, а ваш противник играет в го. Вы ходите фигурами, а он ставит камни. Вы пытаетесь взять короля, а он просто окружает всю доску. Вы в панике мечетесь, а он даже не понял, что началась игра.

Даниил рассмеялся — звук был мелодичным, но в нем слышалось что-то нездоровое:

— Но у него есть слабость, говорите? Конечно есть! У всех есть. Только вопрос в том, правильно ли вы ее определили.

Тарханов достал следующую папку:

— Люди, которые ему дороги. Его окружение. Те, кому он доверяет.

— О-о-о, — протянул Даниил, изучая фотографии. — Классический подход. Если не можешь сломать крепость, сломай тех, кто в ней живет. И кто у нас тут?

Он рассматривал каждое лицо с выражением гурмана, изучающего меню:

— Алина… умница, видно по глазам. Но есть что-то… ах да, она влюблена! В него, естественно. Как трогательно. Дарина Орлова… интересно, а она знает про Алину? Антон и Глеб — типичные солдаты, преданность как религия. Константин Лебедев…

Он задержался на последней фотографии:

— А этот циник. Прагматик. Деньги для него важнее идеалов. Хм, интересная компания собралась вокруг вашего «идеального» человека.

— И что вы можете с ними сделать?

Даниил поднялся и подошел к стене, где висела репродукция картины:

— Генерал, вы когда-нибудь видели, как рушится здание? Не от взрыва, а от усталости конструкции? Сначала появляется маленькая трещинка. Потом она расширяется, к ней присоединяются другие трещины, и в один прекрасный день вся конструкция рассыпается, хотя на первый взгляд ничего не изменилось.

Он повернулся к Тарханову, и в его глазах плясали странные огоньки:

— Я могу найти эти трещины в душах людей. Сомнения, страхи, обиды, зависть — все, что делает нас людьми. И потом… потом я просто помогу этим трещинам расти.

— Конкретнее.

— А зачем конкретнее? — Даниил улыбнулся. — Искусство потому и искусство, что каждая работа уникальна. Но результат будет тот, который вам нужен. Его идеальный мир начнет рушиться изнутри. А он… он даже не поймет, что происходит, пока не станет слишком поздно.

Тарханов кивнул и направился к выходу:

— Завтра вас переведут в специальный центр под Воронцовском. Оттуда вы сможете работать. Все ресурсы будут в вашем распоряжении.

— Одну минуточку, — остановил его Даниил. — А что мне за это будет?

— Свобода, — коротко ответил генерал.

— А если не получится?

Тарханов обернулся:

— Тогда вы останетесь здесь навсегда. Или до тех пор, пока не сойдете окончательно с ума.

После ухода генерала Даниил еще долго стоял посреди камеры, глядя на закрытую дверь. На его лице играла та же безумная улыбка.

«Калев Воронов,» — мысленно произнес он. «Посмотрим, из чего сделан твой идеальный мир. И что случится, когда я начну его ломать изнутри.»

Генерал Тарханов запустил операцию, последствия которой не мог предвидеть даже он. В игру вступали новые силы, каждая со своими целями и методами. А где-то в тени уже начинали действовать другие, не менее опасные игроки.

Глава 22

В изолированном комплексе «Проекта Кассандра» царила атмосфера научной лаборатории и тюрьмы одновременно. Генерал Тарханов и Даниил склонились над голографическим столом, на котором были разложены досье на ближайшее окружение Кассиана.