Вид с высоты был одновременно бальзамом на душу и немым укором. Я смотрел на изрешеченный фасад ратуши, который сейчас активно восстанавливался от магии зиуронга, на портальную площадь с мёртвыми арками порталов… И скрипел зубами от злости, что всё это произошло с моим любовно взращиваемым детищем.

Немного набрав высоты, я ускорился, и уже совсем скоро подлетал к гостевому дому, где не долго думая приземлился прямо на балкон своего этажа.

У дверей стояли стражницы-окторианки с мощными крыльями, переливающимися в сумерках оттенками бронзы и охры. Они настороженно вскинулись при моём неожиданном появлении, но практически сразу опознали меня, после чего выпрямились и с независимым взглядом уставились в никуда, будто меня тут и не было.

Я ответил им тем же, и не удостоив их даже словечком, целенаправленно прошёл в свои покои, сразу же почувствовав — насколько другой тут воздух. Он был совсем другим — теплым, наполненным ароматом целебных трав, сушеных ягод и… чем-то неуловимо родным, успокаивающим.

Комната за время моего отсутствия обрела свой, едва уловимый уют: мягкие ковры, низкие диваны с горой подушек, большие окна, выходящие на вечерний город… И у одного из этих окон, полулежа на оттоманке, укрытая легким пледом, была она… Эста.

Её серебристые крылья, обычно гордо расправленные, сейчас были аккуратно сложены за спиной, и лишь кончики перьев выглядывали из-под пледа. Лицо было чуть округлившимся, на нём одновременно лежала печать усталости, и глубокого, сосредоточенного спокойствия. Мой взгляд, словно сам по себе, упал на уже явно округлый живот под лёгкой туникой, и я поймал себя на мысли, что готов был любоваться этим вечно.

Рядом с ней, на низком табурете, сидел Сангон. Его перья уже не лоснились, а скорее напоминали выбеленную солнцем древесину, но глаза под густыми бровями были острыми, как у орла. Он что-то тихо нашептывал, держа руку над животом Эсты, а его пальцы излучали едва заметное золотистое сияние. Он первым поднял голову при моем входе, и моментально оценив меня своим взглядом, он тихо проговорил сухим голосом:

— Владетель, ты как нельзя вовремя. Я как раз заканчиваю сеанс.

Эста, услышав мой титул, открыла глаза. И я успел заметить, как в её огромных, глубоких, цвета лесного озера глазах — расцвела такая чистая, искренняя радость, что тяжесть с моей души на несколько мгновений отступила.

— Максим… — прошептала она чуть хрипловатым голосом, протянув в мою сторону свою руку.

Я буквально за два шага пересёк всю комнату, и опустился на колени рядом с оттоманкой, осторожно обнял окторианку, и прижался лбом к её виску, вдыхая знакомый, успокаивающий аромат.

— Как ты? — не найдя ничего лучше спросил я, немного отстраняясь, чтобы видеть ее лицо.

Эста на это улыбнулась слабой, но счастливой улыбкой, и сказала:

— Стала быстрее уставать, но Сангон говорит, что все… идёт правильно.

— Более чем правильно, Владетель, — вмешался целитель, убирая свою руку от тела окторианки. — Плод развивается с замечательной силой. Энергетика стабильная, чистая, очень… яркая.

Он пристально посмотрел на меня и продолжил:

— Госпожа Эста истощена не столько вынашиванием, сколько остаточным стрессом от недавних событий. Её тело и дух отдали все силы защите новой жизни во время вторжения. Сейчас ей требуется покой, усиленное питание с акцентом на душистые травы и ягоды из Леса Духов, и… спокойствие окружения. Сильные переживания, волнения, всплески энергии рядом с ней… Всё это сейчас крайне нежелательно.

Я кивнул, понимая не только сказанные слова, но и скрытый в них подтекст: «Особенно твои волнения и переживания, Владетель.» — Сангон явно знал больше, чем показывал.

— Она получает все необходимое? — спросил я, глядя на Эсту, на что она положила свою руку поверх моей, и с мягкой улыбкой сказала:

— Да, Максим, охрана безупречна, Сангон приходит дважды в день, Александра Степановна лично контролирует поставки еды… даже Дима принес какую-то диковинную сладость, и сказал: «для будущего летуна». — закончила девушка и тихо рассмеялась.

— Хорошо, — я почувствовал, как что-то болезненно сжатое внутри начинает расслабляться. Здесь, в этой комнате, пахнущей травами и теплом, под защитой верных стражей и мудрого целителя, был островок нормальности. Островок, который я должен был защитить любой ценой. Я осторожно погладил ее живот, после чего повернулся к целителю и спросил:

— Сангон, твоя оценка? Каков прогноз?

Старик аккуратно сложил свои тонкие руки на коленях, и проскрипел:

— При сохранении текущего режима и отсутствии внешних потрясений, Владетель, я вижу только позитив. Сила ребенка… она ощутима. Роды, когда придет время, потребуют подготовки и, возможно, помощи природных духов, но опасаться нечего. Главное сейчас — это мир и покой для матери. — подчеркнул он последние слова, снова глядя мне прямо в глаза.

— Мир и покой, — повторил я, глядя в окно на сияющий купол Эсмаруила и огни восстанавливающегося города. Где-то там зияла рана домена, копился безумный Хаос. Где-то ждали осколки Утерянного. А здесь… здесь был мой самый важный маяк. Моя причина идти дальше.

— Я обеспечу это, Сангон… Обеспечу любой ценой. — решительно сказал я, после чего снова обнял сонную Эсту, и прошептал её на ушко:

— Отдыхай малышка, и совсем скоро я к тебе вернусь. — затем поцеловав её в лоб, я задержался на мгновение, вдыхая ее запах, как глоток чистого воздуха перед нырянием в бездну.

Покидая гостевой дом, под прощальный взгляд Сангона, я знал: следующие дни будут для меня самым настоящим адом, но сейчас, пусть на мгновение, я чувствовал не только тяжесть долга, но и хрупкую, непоколебимую силу того, что защищал. Это придавало решимости. Сотня осколков? Испытание? Безумный бог? Пусть. У меня был маяк. И я не дам ему погаснуть.

Глава 20

Новые гости

Дверь гостевого дома закрылась за мной, и прохладный вечерний воздух Эсмаруила обжег легкие, резко возвращая меня к реальности. Реальности, где у меня оставалось меньше двадцати часов до присяги войска Теней, и за это время мне ещё нужно было успеть сделать огромную кучу дел…

Первым делом я решил разобраться с вопросом, от которого меня совсем недавно оторвала Мириэлла, своим желанием высказать мне божественное «фи», и если кто не понял — я сейчас говорил о городской тюрьме.

Желания любоваться окружающими красотами у меня больше не было, поэтому без лишних раздумий я просто потянул пространство, и уже через несколько мгновений стоял напротив здания тюрьмы, где меня поджидала весьма нервная Изольда.

— Максим, я конечно всё понимаю, но сколько можно ждать⁈