Каким-то чудом я успел активировать сильнейший режим фулбринга, буквально подчиняя собственную кровь в венах и смешивая её с реацу в убийственном — и это не просто метафора, даже несколько минут в этом режиме сильно повреждают тело! — коктейле. А затем ещё и использовал свет подчинения, чтобы дополнительно стабилизировать себя в пространстве и усилить свой клинок.

И всё равно этого не хватило, чтобы полностью остановить удар пустого.

Кисти обожгло болью, из ладоней брызнула кровь, но хуже всего было то, что Занпакто в руках пустого легко перерубил лезвие моего асаучи и обрушился прямо мне на грудь, разрывая защитный покров фулбринга.

Ошеломлённый болью и сотрясением, я даже не сумел использовать свет подчинения, чтобы замедлить полёт. Вместо этого тормозить пришлось головой о стены одного из небоскрёбов. Словно герой дурацкого боевика, я пробил несколько перекрытий своим телом, прежде чем смог замедлиться.

К счастью, новой атаки пока не последовало, и я получил несколько секунд, чтобы встать на ноги и отплеваться кровью.

На груди у меня красовался огромный, несовместимый с жизнью разрез, оставленный тесаком пустого. Рана горела адской болью, но не это было самым страшным — хуже всего было то, что в ране тут же начала пузыриться непонятная белая хрень…

Хотя нет, вполне себя понятная. Это реацу и плоть пустого. Он меня пустофицировать пытается.

Рана затянулась, а мои одежды (только сейчас заметил, что на мне всё это время было чёрное шихакушо шинигами) начали белеть так же, как у моего противника. Но маски не появилось, да и контроль над телом я не потерял, что радует.

Тем временем в разбитой стене здания снова показалась фигура пустого. Он зло и азартно ухмылялся, закинув окровавленный меч себе на плечо.

Ублюдок психованный… Вот удружил Айзен-Сама с подарочком.

Но как же он невероятно силён.

Это ведь мой внутренний мир, и более того, я чувствую, что моё подчинение тут стало ещё сильнее, чем в мире реальном. Как может он быть настолько сильнее?

Хотя… о чём это я? Пустой ведь был источником большинства неожиданных паверапов в аниме. Именно к его силе прибегал Ичиго, чтобы справиться с теми противниками, которых не вывозил сам. В полностью пустофицированной форме он был на порядок сильнее Улькиорры, который до этого вытирал им пол. Из всего, что было показано в аниме, только Дангай-форма выглядела мощнее полной пустофикации, но где я нынешний и где Дангай-форма из канона?

— Не стоило тебе приходить сюда, — разочарованно протянул пустой, снова беря меч наизготовку.

Готов поклясться, он мог бы убить меня в секунду, если бы того захотел. Первый раз он вообще ударил меня ногой, во второй явно специально замедлился в конце, позволяя мне среагировать, и сейчас тоже тянет время.

Если подумать… в аниме было так же.

Пустой говорил гадости, угрожал забрать у Ичиго тело и убить его, однако его поступки никогда не соответствовали его словам. Он всегда приходил на помощь Ичиго, учил его, давал силу, не говоря уже о том, что он сделал в бою с Улькой, когда Куросаки практически умер.

Что он там мне сказал?

«Используешь подделку вместо меча!»?

Кажется, я понял… Я ведь собирался пробудить свой Занпакто, а сам, чуть что, сразу же активировал подчинение. Вот он и бесится.

— Слишком много думаешь… Приготовься сдохнуть! — видимо, устав ждать моего ответа, пустой снова бросился в атаку.

Снова этот звук, снова он оказывается рядом настолько быстро, что это похоже на телепорт, и снова эта задержка в конце, чтобы у меня был шанс среагировать.

В этот раз я решил довериться своим догадкам и не стал использовать подчинение для защиты, а вместо этого отдал всю доступную мне энергию в сломанный асаучи у себя в руках, но не для того, чтобы подчинить его, а чтобы поделиться с ним этой силой и дать ему восстановиться.

И это сработало.

— Кричи, Зангетцу, — с ухмылкой произнёс я, встречая атаку пустого уже точно таким же, как у него, клинком.

Глава 26 — И грянул гром

И грянул гром.

Я не заказывал погодные спецэффекты под активацию шикая, честно… но сотрясший мой внутренний мир грохот подгадал под высвобождение просто идеально. До дрожи…

В урагане реацу, окружившем меня, два клинка столкнулись, жадно вгрызаясь в плоть друг друга. Они были идентичны, абсолютно равны, ни один не собирался уступать, и со стороны это могло показаться смертельным противостоянием с жаждой убийства и разрушения. Но я знал, что это не так — в этом столкновении не было ничего, кроме наслаждения и азарта битвы — я чувствовал это в клинке противника и то же самое испытывал сам.

Лицо пустого исказилось в довольной ухмылке — очевидно, я сделал именно то, чего он добивался и чего ждал с самого начала.

— Наконец-то… — подтвердил мои мысли Белый. — Теперь ты хоть немного похож на того, кто был бы достоин владеть этим клинком.

Теперь, когда я использую именно силу шинигами, да?..

С неба нам на головы обрушилась стена ливня, немного меняя атмосферу этого мира, и мы оба синхронно сделали по шагу назад, чтобы оценить изменения.

Лично меня в первую очередь интересовал клинок в моей руке, пустой же, кажется, просто наслаждался сменой погоды — он даже задрал голову к тучам, подставляя лицо каплям дождя.

Зангетцу — разрубающая луна.

Огромный… в реальном мире такая махина весила бы столько, что ни один человек не смог бы долго ею размахивать, но мне вес клинка казался идеальным. Да и в целом… он был прекрасен.

Я много думал о том, каким будет мой Занпакто или скорее… кто есть я сам? Изменится ли мой Зангетцу относительно того, что был в изначальной истории?

У двух шинигами не может быть одинаковых Занпакто — это факт. Имя, форма и способности клинка должны были, наконец, поставить точку в моих сомнениях о собственной природе.

И что же я вижу — форма и имя меча полностью соответствуют тому, что было в аниме. Огромное одностороннее лезвие, больше похожее на разделочный тесак, нежели на меч, рукояти на хвостовике практически нет — вместо неё бинты, — но я бы не сказал, что это вызывает у меня какие-то неудобства. Нет, меч лежит в моей руке идеально. Ну ещё бы — это ведь буквально отражение моей души.

Как и этот двойник-альбинос, не так ли?

— Так это всё-таки ты… — медленно произношу я, переводя взгляд на Белого. — Ты и есть Зангетцу.

Всё указывает на