Ответ не заставил себя ждать, обновки, какие не успела даже примерить княгиня Софья, покойная жена князя Дмитрия. Она, бедняжка, заболела и померла от удушья, не успели помочь.

Защемило мне сердце, всех стало очень жаль и деток, и Дмитрия, и, конечно, саму Софью, уж она, наверное, мужа обожала. Жила бы и радовалась, но вот такая судьба жестокая.

Ещё раз с благодарностью взглянула на одежду, всё новое, неношеное, в этом мире вещами разбрасываться не привыкли…

Неприятно, конечно, буду ходячим напоминанием князю о трагедии с женой, но у меня одежды нет. Денег нет! Документов нет, но зато есть какая-то легенда и вот это странное кольцо.

Висит себе на шее и никак себя не проявляет. Даже Дмитрий Васильевич его не учуял.

Перед сном покрутила в руках «наследство» и сделала правильный вывод:

— Может, ошибся Феня? А с другой стороны, пусть лучше так! Мне и без кольца проблем достаточно, — задула свечу и спать. Наконец-то чистая, мягкая, тёплая постель, в защищённом месте, и мне ничего не угрожает. Подумала и уснула…

Глава 28. Порочная связь

Григорий крикнул кучеру название самой модной лавки в купеческой слободке, и улыбнулся, заметив довольный взгляд Радмилы.

— Провезу тебя по самым богатым лавкам, купим всё, что пожелаешь!

— Манто соболье? — хитро прищурившись, прошептала свою давнюю мечту. За такую вещь она на всё готова.

— И муфту соболью с лентами! А ещё чулки кружевные, и сам хочу на твои ножки надеть красоту, поверить не могу, что дождался этой счастливой минуты! Не оставлю тебя, Радмила!

Прошептал так жарко и силой повернул румяное личико к себе, заставив поддаться и позволить себя поцеловать.

— Ой! Я не целованная. Ничего не знаю в этих тонкостях! Невинная девушка не сможет скрасить ваш досуг, вы мной быстро пресытитесь и оставите.

Вздохнула, но в глазах загорелся лукавый блеск. Игра им нравится, но о реальности пока никто не успел подумать.

В лавке Григорий оплатил все покупки, от щедрости кавалера у девушки голова закружилась.

Она сразу же накинула на плечи манто, новую шляпку на слегка потрёпанную при падении причёску и с великим наслаждением покрутилась у зеркала.

— Ты обворожительна! А сейчас поедем ко мне, пора ужинать, к матери твоей отправим посыльного, пусть сообщит, что ты с этой ночи моя! — голос Григория как-то едва заметно изменился. Внезапное ощущение собственника проснулось. Он эти безделушки не куда-то покупает, а девице, которая с этого дня станет его.

— О! Какой ты заботливый и внимательный! Может, купим сладости в следующей лавке?

— Да, хорошая идея, правда, мы господа, а в такие лавки обычно только прислуга за покупками заходит! Но пойдём.

Он приказал отнести все покупки в карету, подал руку Радмиле и повёл свою красавицу в следующую лавку со сладостями.

Прошли мимо небольшой харчевни, где приличные люди харчеваться любят в будние дни, и в этот момент кто-то крикнул:

— Здравия желаю, Григорий Емельянович! — пришлось остановиться, обернуться и неприятно удивиться. Личный дьяк дяди собственной персоной, только что вышел из заведения и заметил шикарную парочку, чинно прогуливающуюся по улице.

— И вам здравия, мы спешим!

— Не смею задерживать! Но простите, а девица из каких будет?

Не успел Григорий ответить что-то грубое, что не его это холопское дело, как Рада выдала себя:

— Аксёнова Радмила Савельевна!

— Не смею-с задерживать! — поклонился дьяк и словно растворился в толпе.

— Всё, едем! — внезапно Григорий повернулся назад и Раду за собой, так быстро, что она чуть не упала, проскользив по льду, присыпанному снегом.

— А как же сладости?

— Дома есть! Надо поспешить!

Настроение испортилось, манто теперь не греет, а холодит. Появилось нехорошее предчувствие, что эта порочная связь станет тайной и позорной. Он с ней вышел в свет, да какой свет, так на улицу прогуляться в первый и последний раз.

— Григорий Емельянович, я, пожалуй, возьму карету и домой!

— К чему эти женские глупости. Мы обо всём договорились! Ты теперь моя! Я же сказал, что позабочусь обо всём, значит, позабочусь! Это дьяк дяди, великого и ужасного Владимира Черноводова. Дядя и сосватал за меня боярыню из рода Роговых, но я не клялся ей в верности. Это договорная свадьба с северными, для усиления нашего рода.

— Постой, Рогова, Рогова. Эта такая блёклая толстушка, на свинку похожая! Глазки мелкие, носик пуговкой, точно пятачок и ротик такой маленький, его словно щёки задавили! Это она? — едва скрывая злой сарказм, Радмила всё же смогла выдать своё пренебрежение к более удачливой сопернице.

— Я к ней не притронусь! Имя тоже уродливое Марфа Рогова! Огромное приданое дают за неё! На наш с тобой век хватит. А после изведу её через год-два, как вы извели чучело Ксению!

— Ксеньку извёл купец, мамка дура, принизила, сделала сестру чучелом, а она настоящая княжна оказалась. Её бы замуж отдали за знатного и мне бы хорошую партию составили. Так что я такая же жертва, как и Ксения. Она чучело, но покорная была, да и не такая уродина, у Лебедевской породы все девки красивые, вот хоть бы и я!

— Лебедевская порода? Так у тебя кто-то из северян?

— Да, отец матери Влас Лебедев был, уже преставился, как все мужчины в нашем роду. А я теперь Аксёнова, барышня на выданье и без жениха, — Радмила скуксилась, платочком промокнула слёзы, но её кавалер о чём-то задумался.

Дорога к дому, где живёт младший Черноводов, заняла чуть больше времени, чем обычно, после снегопада снежное месиво тормозит движение.

— Скоро приедем, моя дорогая! — ему вдруг приятным нектаром показались эти простые слова, так запросто всё случилось, а, казалось, что придётся долго уговаривать и обивать порог, притом тайно, чтобы не прослышали об этом родные невесты и дядя.

Не успел подумать, как устроить Радмилу, неделю, пожалуй, она сможет прожить в его доме, в горницах, туда посторонним вход воспрещён, а после придётся найти ей достойные комнаты и горничную, где-то в центре, там таких девиц полно живёт, у многих знатных мужчин есть красивые крали на содержании.

Карета качнулась и остановилась. Из дома вышел лакей, помог господину и его гостье выйти,