— Спасибо за разъяснение.

Ставр оглянулся и бросил:

— Сказываешь, как коммунарщики. Видывал я их на Верхоянских заводах. Умные люди, но чудные. Живут семьями в одном доме, и все у них общее.

Опять он со стариком обменялся многозначительным взглядом. И говорил он, скорее всего, обо мне. Кем они меня считают? Места точно малолюдные, я один на дорогу вышел и с незнакомым им обличьем. Часто сюда попадают люди из иных миров? Мне следовало выработать какую-то линию поведения. Но в голову ничего не лезло. Потому что желание попасть сюда исполнилось, а что делать дальше я и не думал.

И еще одно происшествие ошарашило меня больше всего и выбило в эту минуту мысли напрочь. Наверху над водителем находилось зеркало заднего вида. И как только я сел, то заметил в нем свое отражение. Или того, кто сейчас был здесь вместо меня… старого из того мира. Потому что этого человека я не видел уже лет тридцать. Молодой, за двадцать, с русой бородкой, и без единого седого волоса с поблескивающим юношеским взглядом. И этот юнец красовался на фотографиях моей свадьбы, потому что это был я.

Глава 2

Нам беда не беда

Больше всего мне хотелось внимательно ощупать себя и еще раз посмотреть в зеркало. Как такое возможно? Ну да, а пройти по тропе, ведущей в иное мироздание это просто так… Я весь вспотел, засуетился, чтобы скинуть с себя пыльник, оставшись в «тактической» футболке. Отчего-то все годное для туризма часто берут на вооружение военные, и наоборот. Чугунные лбы тащат к себе наработки из экстремального туризма. Туристы пользуются военторгами. Мое прошлое увлечение было связано с частыми выездами на природу, поэтому я отлично разбирался в подходящей одежде и снаряжении, и совсем не удивился восклицанию Ставра, все время за мной наблюдающего:

— Годная одежа, да и ботинки… непростые.

Продолжения и вопросов о конкретном производстве не последовало. Хотя по моему разумению, я здорово выбивался из их понятий. Или в этом мире много странных мест и людей. Ну, судя по способу попадания сюда очень может быть. Да и «Кудесник» что-то такое упоминал. Хорошо хоть я пыльник натянул. Старая, выцветшая в поездках брезентуха смотрелась вполне аутентично.

Затем мои глаза уперлись в стену горы, сплошь поросшей травой, где-то в невообразимой дали подпирали небо лесные гиганты. Это же сколько они высотой? Метров двести.

— То же, мил человек, не по себе? — обернулся ко мне Добрыня, почесывая бороду. Но в его глазах я заметил некоторую настороженность, потому ответил сдержанно.

— А кому не так? Чудно!

Старик согласился:

— Чужое там. Не Навьего мира.

Ставр озорно ввернул:

— Зато для добытчиков щастье!

Добрыня поджал губы, бросив на молодого осуждающий взгляд:

— Все ли только возвращаются?

Ставр усмехнулся, видимо, этот спор шел у них давно:

— Сказывают, на югах Перунец договорился с хозяйкой леса и много даров притащил.

Старик отвернулся:

— Не мели напраслины.

Она оба замолчали. Я с некоторым напряжением наблюдал, куда повернет узкая дорога. Справа к нам все ближе подкатывала река, уже видневшаяся сквозь кустарник, а обрыв уходил дальше. Ехать в такой машине не сказать чтобы было комфортно. Все ухабы и рытвины ощущались пятой точкой, потому водитель не гнал, то и дело бросая взгляд на зеркала. Видимо, чтобы второй автомобиль не отставал. В какой-то момент стена обрыва резко приблизилась, я чуть не ойкнул, когда между густым кустарником появился проем. Его сразу было и не разглядеть.

Грунтовка поворачивала направо к берегу, а мы пошли прямо. Мелькнул скалистая стенка и появился своеобразный «мост» в виде огромного камня, упавшего сверху. Текущая речка некогда пробила сквозь скалу дорогу, затем произошли обвалы и вдоль бурного потока возникла узкая дорожка. После мне подумалось, что ее могли расширить искусственно. Раз у здешних людей есть огнестрельное, то может быть и взрывчатка.

Затем мне стало понятно, зачем мы ехали именно здесь. Остатки гряды плотно входили в открывшуюся гладь широкой полноводной реки. А после «моста» слева открылось обширное поле, густо заросшее травами и цветами. Но наша дорога лежала прямо, к тихой заводи. Пологий спуск, песок. Отличное место для пристани! Мои попутчики заулыбались. Похоже, что это конец их дальнего пути по суше. Только вот куда они денут автомобили? Этого мне узнать не удалось.

Около заводи нашлось обжитое местечко. Небольшая, похожая на наши охотничьи домики избушка, рядом с ней теплилась летняя кухонька под навесом. Оттуда показалось двое. Пожилой человек с вислыми седыми усами и огромный мужик с шапкой кудрявых коричневых волос. Добрыня ловко выкатился из пикапа и с улыбкой двинулся к встречавшим. Наскоро переговорив, он вернулся и сообщил:

— Струги завтра будут.

Тихий поинтересовался:

— Кто?

— Паузок из Мокшы.

— Тьфу ты! Они же сёдни обещали

Старик пожал плечами

— Мало ли. Тако вечерять здесь будем. У старшины уха, ждал нас. Доставай хлеб и воду медовую.

Я с интересом слушал моих невольных попутчиков и в какой-то момент внезапно понял, что отлично понимаю их. Пусть язык и был богат на старые понятия, то мне все сказалось ясно.

Водитель тут же оживился, а я догадался, что вечером будет «отвальная». Это был конец их трудового пути. Лица так и сияли предвкушением. Правда, кто эти люди пока было непонятно. Но в любом мире наличие двух грузовых автомобилей и снаряжения говорит о деловой хватке и зажиточности владельцев. Значит, этот мир не так уж отличается от моего. А собственно, почему должен? Суть человеческая везде одинакова. Это для меня пока много тайн и непоняток. Но тут я спокоен, время все расставит на свои места.

Ставр заметил мне, что самокат пусть остается в кузове. Машина поедет на неведомом мне паузке. Видимо, это грузовая баржа. И движется она на двигателе, паровом или внутреннего сгорания, уже не суть важно. То есть этот мир относительно технологичен. Уровень середины прошлого столетия? Будем посмотреть. Я залез в подсумки лишь за вещами, к вечеру стало прохладней.

Моя флисовка привлекла некоторое внимание, одежда местных выделана была более грубо. Кто-то был в подобии ватника, остальные накинули кожаные жилеты с мехом. Но что показательно, туземцы с лишними вопросами не лезут. Все заняты своими делами, до меня никому интереса вроде нет. Или