Амбициозно. И глупо.

Прямой штурм такой организации неэффективен. Значит, их лидер либо высокомерен, либо отчаян. Либо и то и другое.

Пока я слушал, моё лицо оставалось непроницаемым. Пусть докладывает и выложит на стол последнюю, самую важную карту.

Свиридов огляделся по сторонам, убедился, что коридор пуст, и прошептал, его голос дрожал от напряжения:

— И самое главное… лидер этого Ордена здесь. В «Белом Покрове». Это не Рудаков. Это кто-то, кого мы все знаем. Тот, кому мы доверяем…

Он опять сделал паузу, глядя мне в глаза.

— Это…

Глава 2

Свиридов огляделся еще раз, словно ожидая, что из стен выскочат шпионы. Он наклонился ближе.

— Глава Ордена Очищения — это Волконский! — напряжённым шёпотом произнёс он.

Выговорил фамилию с благоговейным ужасом, как будто назвал имя древнего демона.

Его глаза лихорадочно блестели. Моё некро-зрение показывало его ауру как дрожащее, нестабильное пламя, намертво привязанное к моей воле.

Волконский. Михаил Волконский.

Аристократический щенок, которого я публично выпотрошил на медицинской дуэли.

Я списал его со счетов как раздавленную моську, отползшую в свою нору зализывать раны и оплакивать самолюбие. А он, оказывается, в это время строил подпольную империю.

Интересный поворот. Я недооценил его амбиции, списав их на обычную спесь. Этого больше не повторится.

Новый фактор объяснял многое. У него есть ресурсы, деньги и связи рода. У него есть мотив убрать меня — публичное унижение и жажда реванша.

И у него есть идеальное прикрытие — репутация бездарного мажора, от которого никто не ждёт серьёзных, спланированных ходов.

— Волконский? — мой тон был абсолютно спокойным, почти безразличным. Как у патологоанатома, уточняющего фамилию на бирке трупа. — Доктор Михаил Волконский из нашей больницы?

— Именно он, повелитель! — почтительно склонил голову Свиридов. В его голосе звучал триумф.

Я прокрутил в голове последние недели. Его длительное отсутствие не может быть депрессией после проигрыша, это скорее стратегическое погружение в новую миссию.

Пока я укреплял власть в клинике, он собирал свою армию в тени. Рациональный ход. Но предсказуемый. Всегда нужно искать врага не там, где шумно, а там, где слишком тихо.

— Его, кстати, давно не было видно в больнице, — произнёс я, словно размышляя вслух. Мне нужно было, чтобы Свиридов выложил больше информации.

— Вот именно! — он возбуждённо закивал, его дыхание сбилось от волнения, он даже сделал шаг ближе. — Он на длительном больничном, на который все почему-то закрывают глаза. Но по моим данным, скоро он с него выйдет. И тогда диверсии станут еще чаще и масштабнее!

Диверсии… Поддельное распоряжение было пробным камнем.

Они тестировали систему, искали слабые места. Теперь, когда лидер готов выйти на сцену, начнутся основные действия.

Атака на Сомова, саботаж оборудования, медийные скандалы. Примитивно, но при массовом применении может сработать против обычной администрации.

Цель очевидна — создать хаос, в котором Сомов будет выглядеть некомпетентным слабаком.

Затем Волконский явится в роли «спасителя», поддержанный своими людьми внутри и связями снаружи. Классический рейдерский захват, только вместо завода — ведущая клиника Империи.

— А чего он добивается? — мой прямой, холодный вопрос вернул разговор от паники к конкретике. — Какова конечная цель?

— Точно не знаю, но учитывая, что он методично подставляет Сомова…

— То власть Сомова ему неугодна, — я закончил его фразу, произнося это как непреложный факт. — А вот власть заключённого Морозова была вполне приемлема. Значит, они были связаны. Возможно, один был покровителем другого.

Связь Волконского с Морозовым теперь была очевидна.

Морозов был ширмой, административным тараном и сборщиком компромата. Волконский — «чистый» аристократ, который должен был прийти на всё готовое после того, как Морозов зачистит поле.

Моё вмешательство сломало им всю схему. Теперь Волконскому приходится импровизировать, а это всегда приводит к ошибкам.

— Все верно! Какой вы умный, повелитель! — закивал Свиридов.

Подхалим.

Хотя некромантское подчинение делает людей излишне услужливыми, атрофируя критическое мышление и преувеличивая лесть. Побочный эффект, который определённо требует доработки.

Непрактично.

Подхалимство — это операционные издержки. Главное — результат. А результат есть: враг идентифицирован, его мотивы и примерная стратегия ясны. Теперь наступает стадия активной защиты и подготовки к контрнаступлению.

— Так, ладно, — я принял решение. — Волконский будет действовать через своих агентов внутри. Первый и самый очевидный вектор атаки — служба безопасности, которую он считает верной Морозову. Значит, нужно перекрыть этот канал. Мобилизуй все ресурсы на усиление охраны «Белого Покрова».

Я сделал паузу, давая ему осознать масштаб задачи. Затем продолжил:

— Мне нужна блокировка любых несанкционированных действий. Проверять всё: от поставок медикаментов и реагентов до плановых калибровок оборудования. Любой сбой, любая поломка теперь рассматривается как потенциальная диверсия. Особое внимание — к ВИП-крылу и операционным. Любая диверсия должна быть пресечена в зародыше. Понял?

— Так точно! — он выпрямился, его взгляд стал жёстким. Солдат, получивший приказ.

Какой молодец.

— Леонид и Вячеслав — верные мне люди, — продолжил я. — Их лояльность скреплена ужасом и моей волей. Они верны. Сделай их своими заместителями. Повысь оклад. Их можно оставить на ключевых постах. Остальных охранников, всё наследие Морозова, увольняй. Немедленно.

Я смотрел ему прямо в глаза, вбивая каждый приказ как гвоздь:

— Под любым предлогом: профнепригодность, нарушение дисциплины, подозрение в кражах. Мне всё равно. Зачисти неугодных и набирай новых. Лояльных. Проверенных. Бывшие военные, отставники из спецслужб. Люди, которые понимают слово «приказ» без лишних вопросов. Деньги — не проблема. Безопасность клиники — мой приоритет.

— Будет исполнено! — в его глазах плескался восторг от масштаба задачи и оказанного доверия. — А Сомов?

— Если у него возникнут вопросы, на которые ты не сможешь ответить, то отправляй его ко мне, — твердо сказал я.

Контроль над службой безопасности — это контроль над всеми физическими входами и выходами, над системами наблюдения. Это глаза и уши клиники.

Отдавать их в руки какого-то ордена рискованно. Так что нужно как можно быстрее навести там порядок.

— И дай мне свой номер телефона, — добавил я. — Мне нужен прямой, незамедлительный доступ к оперативным данным. Без посредников вроде Сомова. Любое происшествие, любое подозрение — доклад лично мне. В любое время суток.

Свиридов поспешно достал смартфон.

Мы обменялись номерами.

Закончив, он убрал свой аппарат и снова, по выработанной рабской привычке, попытался поклониться