Я уложил мясо в большую глиняную миску, плотно накрыл крышкой и поставил в холодильник.

— Теперь ждём, — объявил я, вытирая руки. — Настоящая магия не терпит суеты. Маринад должен пропитать каждое волокно.

— А сколько ждать-то? — нетерпеливо спросил Рат.

— До вечера. Хорошие вещи требуют времени.

— Вечера⁈ — ужаснулся крыс. — Я же умру от любопытства!

— Не умрёшь. Ты же крыса — живучий, — подмигнул я ему. — А пока можешь почистить за меня картошку.

* * *

Пока свинина нежилась в маринаде, впитывая ароматы специй, я вышел из кухни в зал. Настя старательно протирала столы влажной тряпкой, и я, подхватив чистую, присоединился к ней. В «Очаге» царила та самая благословенная полуденная тишина, когда душа наконец-то могла выдохнуть.

Посетителей было немного — самое то для спокойной беседы. За дальним столиком устроился Семён Аркадьевич, наш местный учитель. Старик неторопливо потягивал травяной чай, изучая свежую газету сквозь потёртые очки. У окна расположились двое знакомых ремесленников — столяр Михаил и сапожник Иван. Они вполголоса обсуждали свои мастерские дела, время от времени жестикулируя мозолистыми руками.

Я направился к учителю, улыбнувшись.

— Доброго дня, Семён Аркадьевич. Как дела? Здоровье не подводит?

Старик оторвался от газеты, взглянув на меня поверх очков. В его глазах плескалась искренняя благодарность.

— Спасибо тебе, Игорёк, живу-здравствую твоими стараниями. После того как ты мне отопление починил, в доме стало по-человечески тепло. А кашель почти совсем отступил. Твой чабречный чай творит настоящие чудеса — лучше любого аптечного зелья.

— Вот и славно, — кивнул я, чувствуя внутреннее удовлетворение, и переместился к столику ремесленников.

Столяр Михаил сосредоточенно крутил в руках стамеску, хмуро разглядывая её лезвие при дневном свете.

— Опять затупилась, чтоб её! — ворчал он, обращаясь к сапожнику. — А точильный камень треснул напополам. Придётся новую покупать, денег жалко.

— Погодите спешить, дядя Миша, — сказал я, подходя ближе. — Дайте-ка посмотрю на неё.

Столяр с некоторым сомнением протянул мне инструмент. Я внимательно провёл пальцем по кромке лезвия, оценивая состояние металла.

— Тут дело не только в заточке. Угол режущей кромки неправильный — вот она и тупится быстро. Вам нужно её на мелкозернистом бруске подправить, предварительно смочив маслом. И главное — не давить сильно, пусть сам камень работает. Тогда она у вас будет резать как по маслу, словно новенькая.

Михаил удивлённо уставился на меня, потом снова на стамеску, будто впервые её увидел.

— Ну и откуда ты всё это знаешь, парень? — спросил он с неподдельным восхищением. — То крышу починишь лучше кровельщика, то с металлом разбираешься не хуже кузнеца. Где только учился всему?

— Жизнь — суровая учительница, — уклончиво ответил я с лёгкой усмешкой. — Заставит — любую науку освоишь.

Теперь я был абсолютно спокоен. Мой план действовал безотказно. Каждый починенный забор, каждая заделанная дыра в соседской крыше, каждый дельный совет — всё это были прочные камни, которые я методично укладывал в стену своей крепости. Алиев мог запугать людей деньгами и угрозами, но он никогда не сумел бы купить искреннее уважение. А в нашем тесном мирке уважение ценилось дороже любого золота и было надёжнее самых толстых стен.

* * *

Когда вечерние тени накрыли Зареченск, я наконец добрался до своей кухни. Здесь я чувствовал себя дома — это было моё царство, место, где я правил безраздельно. Достал из холодильника миску с промариновавшейся свининой и улыбнулся. За несколько часов мясо изменилось, впитав золотисто-зелёный оттенок маринада. От него шёл аромат, который заставлял слюнки течь — острота горчицы танцевала со сладостью мёда, а лесная мята добавляла загадочную свежесть.

— Ну что, начинаем колдовать, — пробормотал я и расстелил на столе большой лист фольги.

Аккуратно переложил туда драгоценный кусок. В этом мире было полно странностей — магия в банках, говорящие крысы, а вот до рукава для запекания никто не додумался. Удивительно, как можно одновременно опережать и отставать от прогресса.

— Эй, шеф, — раздался знакомый писк с полки. Рат свесил лапки и уставился на меня с видом главного инспектора. — Я буду лично контролировать весь процесс. Чтобы ты ничего не испортил своими кривыми руками.

— Очень мило с твоей стороны, — фыркнул я, беря нож. — Только постарайся не упасть в кастрюлю от восторга.

— Ха! Мне ли падать? Я же профессионал дегустаторского дела!

Движения ножа были отточенными, по-иному я не умел. Даже тело Игоря не сопротивлялось и быстро приноровилось к моему опыту. Морковь нарезал крупными брусками, лук пополам, чеснок просто разрезал поперёк целой головкой. Всё это живописно разложил вокруг мяса, создавая яркую овощную подушку. Сверху бросил веточки тимьяна — те самые, что мы с Ратом добыли у старой мельницы.

Затем достал бутылку с тёмной жидкостью и плеснул немного прямо на мясо.

— Что⁈ — Рат чуть не свалился с полки. — Ты коньяк на свинью льёшь⁈ Да ты совсем ополоумел, расточитель! Его пить надо, а не выливать направо и налево!

— Успокойся, алкоголик пушистый, — отмахнулся я. — Это для соуса. Алкоголь выпарится, а аромат останется. Вкус станет глубже и благороднее. Так что учись, пока учитель жив.

— Учитель! — возмутился Рат. — Да я здесь уже сто лет живу! Знаю каждый рецепт этого города!

— Зато не знаешь, зачем коньяк в мясо добавляют.

— А зачем?

— Вот видишь, — усмехнулся я, плотно заворачивая мясо в фольгу слой за слоем. — Создаю герметичный кокон, чтобы все соки остались внутри.

Открыл дверцу печи, и оттуда пахнуло жаром. Противень с драгоценным свёртком отправился в огненную пасть.

— И что теперь? — поинтересовался Рат.

— Теперь ждём и молимся.

— Кому молимся?

— Богу кулинарии, — серьёзно ответил я.

Дверца закрылась с тихим щелчком. Священное действо началось. Я не отходил от печи, словно врач у постели больного. Сначала поставил сильный жар, чтобы запечатать соки, потом убавил — пусть томится медленно и нежно.

— Слушай, а правда, что опыт передаётся от отца к сыну по крови? — вдруг спросил Рат.

— Откуда такие вопросы?

— Да так, любопытно. Ты готовишь не как все здешние. У тебя какая-то своя система.

— Может, я просто талантливый, — пожал я плечами.

Через полчаса кухня начала наполняться ароматом, от которого можно было сойти с ума. Густой, сладковато-пряный