— Э, нет! Ты мне поясни, про тайного дознавателя Магической управы, да ещё по борьбе с нечистью, или как там она назвалась, очень уж мудрёно. Я такого не слышал, это у нас кто открыл такое дело? Мы же с теми, кто тёмной магией промышляет, боремся, а она с самой нечистью? Так?

— Выходит, что так! Сам впервые слышу. Странно, что она призналась. Хотя может потому, что дела живых её не касаются? Может, потому, что она с нечистью борется. Мы же всего ничего вместе провели, я и допросить не успел.

— Допросить не успел, а в свой дом забрал? Почему не во дворец? Почему не в управу?

Дмитрий, услышав вопрос, переступил с ноги на ногу, и накинул шубу на свои плечи, а то держал в руках, как ему Катерина её всучила перед побегом.

Надо придумать основательную причину, и, кажется, такая появилась. Дядя сделал небольшой шаг навстречу, наклонился и прошептал?

— Так с нечистью мы не закончили, нам надо сегодня засаду устроить, дело тайное, кто-то гроб спрятал в том доме, Катя предположила, что этот окаянник сегодня ночью вернётся. Только это, между нами, дело тёмное, чернокнижник, а может, и не один в стольном граде завёлся, не гневись. У девицы есть и сила, и характер, она как Фирс, только баба! А то и круче! Без неё это дело не распутать. Накануне великого состязания нам такие беды ни к чему! Уж простите её, я разберусь и обо всём доклад сделаю. Да и много разведчиков завелось, не успеваем что-то сделать, а наши противники уже обо всём донос имеют. Сам же видел, за ночь все собрались и у дома оказались, а ведь никто не знал.

— Вот и выясни, дядюшка, кто она такая, не шпионка ли? Очень уж на северную ведьму с Сегозера похожа, но по-русски складно говорит, как писарь. И глянул я в её прошлое, а там белым-бело, ничего нет!

— Да, это потому что она из прощённых! Ангелы ей все долги списали за какое-то дело или страдание, это точно, она сама не знала, одна из нечистей сказала! А нечисть такими делами не смеет врать, сам знаешь! — Дмитрий ощущает возрастающий интерес Ярополка к Катерине, как бы не перешагнуть грань, не сказать лишнего и не разрушить хрупкое равновесие. Ведь сейчас ему действительно надо бы и саму расспросить незнакомку, доверие за здоров-живёшь не купишь, его надо заслужить и подтвердить.

— Значит, как Фирс, только девица, ну что ж, позволяю вам дело начатое завершить, мне лично докладывать, осторожно, только чтобы накануне поединка не получилось раздора с противниками! Остальное сам знаешь!

— С Радмилой как-то надо разобраться, всё же есть на них грех, даже с холопами так не обращаются, как они с родственницей. Со свету сжили. Прощайте, завтра приеду с докладом.

Ярополк ответил на крепкое рукопожатие дяди и поспешил в карету, неприятно, что Радмила уже ждёт, сейчас начнёт поскуливать и просить о снисхождении.

Но Радмила всю дорогу ехала молча, лишь пару раз взглянула на князя и снова в окно. Как только карета остановилась в широком дворцовом подворье для карет, князь молча вышел и оставил её одну.

Вот что означают слова: «Впасть в немилость!»

Девицу передёрнуло от раздражения, сама осторожно спустилась по ступеням и заметила, что её небольшой экипаж так и стоит у чайной для извозчиков, осталось пройти несколько шагов по ужасно скользкой, неровной мостовой.

Ножки в изящных ботиночках замёрзли, муфта не позволяет подол придержать, а без муфты очень уж холодно пальцам в кружевных перчатках. Всё не так, как хочется!

Спешит красавица, от злости чуть не плачет.

— Поберегись, барыня! — раздался вопль сзади, и сразу противный скрип, карету занесло на повороте, или кони проскользили, от испуга Рада попыталась отпрыгнуть, но не удержалась на ногах и завалилась на льду, да так, что и верхняя юбка задралась. Повторила позор Ксении при всём честном народе.

Кто-то из мужиков свистит, кто-то бежит на помощь.

Быстрее встать и сбежать от позора, повернулась набок, поправила юбку, и в этот момент над ней возник молодой человек, взял её под ручки и поставил на ноги и так ласково прошептал:

— Ах, милая Радмила Савельевна, не сочтите за дерзость мою помощь, могу ли вас сопроводить? — от такой изысканной манеры извиниться и помощи вся тоска-печаль развеялась, девушка подняла взгляд и узнала спасителя. Один из знатных женихов, боярский сын, Григорий Черноводов, один из тех охальников, что Ксеньке юбку узлом завязал. А это значит – свой!

Улыбнулась самой сладенькой улыбкой и прошептала:

— Ах! Я в немилости у князей, всё из-за чучела, моё сердце разбито, сил нет совершенно!

— Моя дорогая, могу ли я как-то скрасить вашу драму? Может быть, в лавку? Подарки для красавиц, самый желанный способ поднять настроение! Оплачу любой каприз. Ваш кучер бежит, отпустите его домой, я обо всём позабочусь!

Настоятельный тон красавчика, не позволили Раде подумать, она тут же приказала кучеру уехать домой, мамке передать, что с ней всё хорошо, если что, на извозчике городском вернётся!

— Моя дорогая, расскажите мне всё, что с вами случилось? Столько сплетен по городу, и все вас жалеют, говорят, как вы с матерью заботились о девке, и замуж её удачно пристроили, муж-то оказался убийцей, — Григорий помог Радмиле сесть в его шикарную карету, лично укрыл её ножки стёганым покрывалом и почему-то сразу заговорил о неприятном. Однако сплетни действительно есть, и, возможно, он сейчас принимает решение, стоит ли с ней связываться.

Рада вздохнула, изобразила на личике горестное выражение и рассказала обо всём, что знала, и про новую, никому не известную девицу, ужасно грубую, с манерами не знакомую, и ещё множество нелестных эпитетов отвесила на репутацию гостьи Дмитрия Васильевича.

Григорий выслушал молча, и когда девушка закончила перечислять свои тридцать три несчастья по вине Ксеньки убогой. Улыбнулся.

— Радмила, уж не знаю, замечали ли вы мои взгляды, но ваша красота прельстила меня, денно и нощно думаю о вас. И если эти ужасные происшествия, позволили нам вот так запросто сесть в моей карете и говорить свободно о делах, то я только рад.

— Хорошо вам радоваться! У нас долг перед казной двести пятьдесят рублей. У нас таких денег нет!