— Да, — коротко кивнула она. — Я не знала, что это яд. Подумала… может, дурь какая-то, порошок с Теневого рынка. Или слабительное… Зная Остена и его товарищей, я предположила, что они решили подшутить над Ромом. Но потом Рому стало плохо, затем случилось нападение, и я… Решила рассказать.

— Почему до этого молчала? — спросил Сойр.

— Потому что боялась, — честно ответила она. — Потому что это Остен. Потому что если бы я ошиблась…

— Ты не ошиблась, — раздался голос с другой стороны зала.

Из задних рядов выступил парень — невысокий, с шрамом на шее, один из рекрутов разведывательной группы. За ним шагнула девушка с коротко остриженными волосами, в мантии клановых магов-артефакторов.

— Мы тоже были там, — сказал он. — Видели, как Остен копался у стола, пока Рома не было. Нам это показалось странным, но мы не придали значения… до сегодняшнего утра. Шутку стерпеть можно. Но покушение…

Девушка молча кивнула, глядя на Салине. И больше ничего не сказала — только это молчание, подтверждающее слова.

— Остен Рейвель, — начал Сойр, — в свете вышесказанного ты будешь…

— Нет! — выкрикнул Остен. — Вы не понимаете! Это не так, я… я ничего не…

— Довольно, — уже без тени эмоций произнесла Салине. — Тебя возьмут под стражу. До выяснения всех обстоятельств. Об этом будет доложено Герцогу.

Двое охранников, стоявших у стены, шагнули вперёд. Остен попятился — на миг, словно искал путь отступления. Но потом просто сник. Руки сжались в кулаки, плечи опустились.

— Мы проверим всё, — сказала Салине. — Кружка, из которой пил рекрут Ром, у нас. И если на остались есть следы какого-либо активного вещества, ты ответишь по всей строгости устава.

Он не стал спорить. Даже не обернулся. Только прошёл вперёд, между двумя стражами, в глубь темного коридора.

Когда дверь за ним закрылась, зал будто вдохнул — и не смог выдохнуть.

— Вольно, — велел Сойр. — Никому не покидать пределов квартала без особого разрешения.

Никто не дернулся. Мы стояли, пока не развернулась Салине. Пока не двинулся Сойр. Пока Элвина снова не опустила голову, и только тогда кто-то наконец пошёл к выходу.

Я остался. И долго смотрел на закрытую дверь — туда, куда увели Остена.

Иронично вышло. Хотел избавиться от меня, а в итоге сам рискует вылететь из клана.

Вот тебе и баронский сын.

* * *

Салине вызвала меня не сразу. К моему удивлению — в башню Лунных стражей, а не в свою, магическую.

Хван проводил меня к дверям и остановился. Вид у него был…отрешенный. Мне в нем даже нравился этот его дар отключаться в моменты, когда ситуация становилась напряженной.

— Магистр ждёт, — сказал он. — Выкручивайся сам, меня не звали.

— Вот и радуйся.

— Честно? Я и правда рад, что все это лишь едва меня коснулось.

Я кивнул и вошёл.

Салине сидела у стола, сплетя пальцы. Спокойная, без маски. На столе перед ней лежал тот самый обугленный амулет, найденный у одного из нападавших, и какие-то бумаги.

— Я сверила материал и резьбу, — сказала она, не поднимая взгляда. — Сплав старого образца. Такой использовался в знаках отличия у Солнцерожденных. Дневные давно сменили эмблемы, а эти теперь ни на что не годны. Но и найти их не просто. Солнцерожденные не разбрасываются знаками отличий. Даже устаревшими.

— Значит, это не просто случайные грабители, — вздохнул я.

— Или грабители с очень влиятельными работодателями.

Я наклонился ближе. Металл был тёмным, обожжённым. Просто неприметная железка. Я бы прошел мимо и не обратил на нее внимания. Но Салине явно знала, на что смотреть.

— Один из нападавших активировал нестабильный заряд, — напомнил я. — Удалось выяснить, что это был за артефакт?

— Мы изучили остаточный след. Сигнатура энергии нестабильная, но явно направленная. Такой заряд мог бы повредить даже сильную Тень. Ни Солнцерожденные, ни даже Пламенники подобное делать не умеют. Официально. Но я уже отправила людей рыскать на Теневом рынке. И не только.

Прежде чем я успел спросить, дверь распахнулась. Не постучали. И, судя по лицу Салине, не должны были.

Вошёл магистр Алвар Трейн — как всегда в чернильной мантии, сухой и прямой, будто проглотил шпагу, — а за ним тяжёлым шагом явился Тарен Сойр. И ещё один человек.

— Барон Делмонд Рейвель, — поприветствовала его Салине. — Благодарю вас за то, что нашли время.

Отец Остена. Высокий, крепкий, с густыми седеющими волосами и руками, которые, кажется, могли удержать любой, даже старинный двуручный меч — но сейчас были сжаты в кулаки.

Он остановился, оглядел комнату и уставился на Салине.

— Надеюсь, вы позвали меня, чтобы принести извинения, — процедил барон. — Или вы, теперь строите дела против уважаемых членов клана на показаниях девчонки с дрожащими руками?

— На показаниях моей внучатой племянницы, — напомнил магистр Трейн. — И еще нескольких свидетелей.

Барон лишь хмыкнул.

— Я пригласила вас, барон Рейвель, чтобы вы увидели эти документы, — спокойно ответила Салине.

Она передала ему два листа.

— Алхимический анализ остатков жидкости в кружке. На другом — заявление Элвины Трейн.

Тарен Сойр вынул из внутреннего кармана ещё один лист.

— И ещё показания двух других рекрутов, а также товарищей вашего сына. Они подтвердили, что ваш сын действительно подсыпал некий порошок в кружку рекрута Рома.

Барон молчал. Внимательно прочитал каждый документ. По его лицу пробежала тень, заходили желваки.

— Где он? — глухо спросил он. — Где мой сын?

— Здесь, — ответил Сойр и обернулся к двери. — Приведите младшего Рейвеля!

Остена ввели. Не закованного, но под пристальным присмотром стражи. Он шёл как человек, которому стало всё равно — или почти.

Барон шагнул к нему:

— Сын. Скажи — ложь ли всё это?

Остен не ответил сразу. Он смотрел в пол. Плечи были опущены, руки дрожали.

— Это был не яд, отец, — сказал он наконец. — Точнее, яд, но… Я… я не хотел его убить. Только… убрать с пути. Обезвредить.

Молчание было долгим.

— Где ты взял тот порошок? У кого? — спросил барон. — Имя, место, время!

— Я… не знаю. Ко мне подошел человек на улице. Мне показалось, он мог быть из Солнцерожденных, но я не уверен. Он передал мне ампулу и попросил подсыпать содержимое