Тарен Сойр молча кивнул.

— А теперь, Ром, полагаю, нам нужно поговорить в другом месте, — сказала Салине. — Господа, прошу за мной.

* * *

Едва мы вошли в кабинет Салине, я сел на край стола, вытер запекшуюся кровь с брови, и, не дожидаясь вопросов, начал сам:

— На меня напали у Арки Калия. Двое. Использовали оружие, нестабильный Ноктиум и артефакты ближнего боя. Один сбежал, второго я притащил. Остен был со мной. Первым делом попытался уйти, но не смог — оказался рядом в начале атаки. Когда завязался нешуточный бой — исчез.

— Ушёл за помощью? — уточнил Сойр.

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но он не вернулся.

Салине не записывала — запоминала. Она кивнула, и я уловил напряжение в её голосе:

— Остен не делал никаких докладов после возвращения. Стража у ворот сказала, что он просто прошел мимо.

— Значит, не доложил. Полагаю, слишком испугался настоящего боя, — улыбнулся я.

Салине уставилась на меня в упор.

— Ты что-то недоговариваешь, Ром.

Я выдержал паузу. Хотел выждать, но понимал — это не игра в кости. Не сейчас.

— Насколько хорошо вы разбираетесь в ядах, магистр?

Салине приподняла бровь.

— В достаточной степени, чтобы распознать их наличие.

— А я — нет. Но понимаю, когда меня пытаются сделать вялым и тёплым. В «Чернильной капле» мне что-то подсыпали в кружку. Я сделал вид, что напился. Остен вызвался проводить меня. И потом — нападение.

Я достал из-под плаща кружку и передал Салине.

— Проверьте остатки. Зуб даю, там на дне не пряности.

Салине взяла предмет осторожно, как взрывчатку, и склонила голову.

— Если ты прав — это уже не просто нападение. Это двойное покушение или… Продуманный план, как от тебя избавиться. И сделал это кто-то из своих. В «Капле» были чужаки?

— Нет, только рекруты и персонал.

Она не улыбнулась. В её взгляде появилось то, чего я давно не видел — обеспокоенность.

— Я узнаю правду, Ром. Лично проведу анализ. До тех пор отдыхай. Не выходи за пределы клановых стен. И покажись лекарю.

* * *

Утром в квартале Лунорожденных было подозрительно тихо. Даже фонари, обычно мерцавшие лёгким синим светом, погасли раньше обычного. В воздухе повисло густое напряжение. Со стороны казалось, что ничего не происходит, но все чувствовали — шла работа. В коридорах и башнях, куда нам, рекрутам, хода не было.

К завтраку нас не позвали.

Вместо этого в тренировочном зале выстроили рекрутов в две шеренги, как перед смотром. Лунные Стражи стояли с краю, в полной форме. Элвина — чуть в стороне, с поникшими плечами. Салине, Сойр и Хван — в центре. И Остен. Наконец-то объявился.

Он выглядел так, словно ночью глаз не сомкнул. И, судя по тому, как баронский сыночек вжимал шею в ворот мантии, знал, что сейчас произойдёт. Или догадывался. Я встретился с ним взглядом — и он впервые отвел глаза в сторону. Не выдержал.

Я усмехнулся.

— Сегодня, — начала Салине, голосом, которому бы позавидовал глашатай городского совета, — мы обсудим инцидент, поставивший под угрозу жизни рекрутов. И доверие между членами клана.

Пауза. Магистр окинула взглядом строй, словно выискивала кого-то конкретного.

— Рекрут Остен Рейвель, — ее стальной голос заставил шеренгу вздрогнуть, — ты был рядом с рекрутом Ромом во время нападения на него у Арки Калия. Ты был рядом, но сбежал от боя. Более того, ты не доложил на пост охраны и не вернулся с подмогой.

— Выйти из строя! — прогремел приказ наставника.

Остен сделал шаг вперёд. Его лицо было каменным, но руки сжались в кулаки.

— Вы не видели, что там происходило. Один из них взорвался, как ноктиумная тварь, едва его ранили. У меня не было ни подходящей брони, ни оружия. Я бы не смог помочь.

Взгляды всех рекрутов обратились на него. По строю прошел тихий ропот. Все знали, что Остен меня недолюбливал. Но каждому с первого дня в клане вбивали в голову одно: свои — превыше всего. Бросить соклановца в беде равно предать его и часть себя. И от Остена, сына одного из баронов, такого не ожидали.

— Ты не испуганный мальчик, а стажёр Лунных стражей, — перебил Тарен Сойр. — Лунные стражи не убегают от опасности. Особенно если в опасности их товарищи.

— Я знал, что Ром справится, — вдруг резко сказал Остен. — Он ведь всегда справляется и постоянно пытается это доказать.

Эта фраза повисла в воздухе как что-то слишком личное.

— Ты знал, что я выживу, даже если меня убьют? — язвительно уточнил я, не сдержавшись.

На этот раз Остен не ответил. Только отвёл взгляд. В зале снова воцарилась тишина — не гробовая, а та, что бывает перед грозой. Когда всё в тебе знает: сейчас хлынет неистовство и не пощадит никого.

И тут Элвина сделала шаг вперёд.

— Магистры, — сказала она. Голос её был непривычно хриплым, и он дрожал от волнения. — Я… я должна кое-что сказать. Разрешите?

Салине кивнула ей едва заметно. Ни удивления, ни поощрения. Только молчаливое согласие.

— Прошлой ночью я была в «Чернильной Капле», — продолжила Элвина. — Мы все отмечали, было много рекрутов с нашего курса. Остен подошёл к столу, когда Ром вышел поговорить с Лией. И я… я видела, как Остен бросил что-то в его кружку.

Строй снова зароптал. Кто-то шумно вдохнул. Кто-то выдохнул и непечатно выразился. Взгляд Остена метнулся — не ко мне, к Элвине. Маска самоуверенности слетела, и в его глазах промелькнули испуг и растерянность.

Кажется, до этого болвана наконец-то начало доходить, насколько он перешел черту.

— Это ложь! — выкрикнул он. — Элвина Трейн лжет!

— Лгу? — Она обернулась к нему, в зелёных глазах сверкали молнии. — Думаешь, я готова поставить репутацию своей семьи под угрозу лишь из неприязни к тебе?

— Хватит, — отрезала Салине. — Ни слова больше, рекруты.

Она шагнула ближе. Все в зале будто сжались и хотели инстинктивно отпрянуть. Только Сойр стоял, как статуя. Весьма зловещая статуя.

— Элвина Трейн, ты уверена в