Лев закрыл глаза ладонями, пытаясь сдержать слёзы. Чувства, копившиеся с последнего дня в Санкт-Петербурге, вырвались наружу. Мальчик пытался подавить в себе нечеловеческий вой, но с таким успехом можно загородить путь лавине.

Всю осознанную жизнь Лев грезил о сегодняшней встрече. На скудельнице его не убедила пустая могила. Он ощущал, что его отец жив, и эта связь не была связана с янтарём.

Спустя какое-то время мальчик успокоил дрожащие руки и попытался устроить Аскольда удобнее, укутав его в подаренный Баженой плащ. Вина за его состояние, казалось, засела в трубочисте навсегда. Её не облегчила память о месяцах вражды. В их драке с миазмом казалось, что ненависть и предрассудки пропали.

Было душно, и Лев скинул снаряжение с себя и с Аскольда. Кроме щит-перчатки — она при случае послужит щитом. В глухой темноте некстати закладывалась мысль о запасах воздуха. Вся община Собора и его гости заперты во мраке и сейчас с остервенением поглощают кислород. Что, если Вылко не вернётся, и они все задохнутся?

— Помогите! Нам нужна помощь!

Лев кричал, вопил и рычал, пока не разошёлся в кашле. Его горло не стерпело. Охрипший он вновь навис над пропастью безнадёги. Янтарь робко подмигнул ему, напомнив о себе.

— Молния быстрее грома.

Лев поднял над головой блюститель и прикрыл Аскольду глаза. Всполох жалостно простонал.

— Потерпи немного… Гори!

Янтарь, подпитанный болью и разочарованием, полыхнул светом звезды. Короткая вспышка осветила пустое пространство на сотни метров.

— Нас обязательно заметят, — заверил Лев Аскольда. — Не может это место быть бесконечным.

Спустя долгое время односторонней беседы мальчик убеждался в ином. Он реже зажигал янтарь, и его сковывал холод в то время, когда неподвижный Аскольд будто горел. Лев понимал, что не сможет долго изображать маяк. Какой бы мощный ни был блюститель в руках, мальчик не обучен черпать энергию из разломов в пространстве. Он сам являлся источником. И когда свету янтаря становилось всё труднее выгрызать место у тьмы, то это означало, что его запасы на исходе.

Лев обхватил Аскольда, чтобы согреться, когда на границе зрения появились светлые крапинки.

«Галлюцинации», — решил мальчик.

Кто-то надрывными голосами кричал его имя.

Лев с трудом разлепил веки. К нему тянулись множество руки, и он прижался сильнее к Аскольду.

— Лев, успокойся. Это же мы. Наконец-то вы нашлись.

Вий, Клим, Пимен и Дым в самом деле окружили трубочиста. С мягким жаром в руках к ним спешила Есения, а рядом Зоря с ежом в руках.

— Мёртв? — Вий схватился за свои кудри. — Он трогал твой янтарь?

Лев покачал головой, в ушах отголоском звучал крик Аскольда.

— Отец сказал, что никто не вылечит Аскольда. Он останется таким до конца.

— Останется таким… — с ужасом повторил кучерявый вьюн. — Подожди-ка! Это отец тебе так сказал?

— Человека в чёрно-белой маске зовут Вылко Инецгой. Мы хотели обезоружить его, но Миазм напустил на Аскольда черную щупальцу.

— Так тут был и тип в зелёной маске? — Сорока опасливо озирался в темноту.

— Тот Миазм сидит в голове моего отца.

Есения охнула и прикрыла рот свободной рукой. В другой руке у неё переливалось перо жар-птицы.

— Понятно, — Вий встряхнул кудрявой шевелюрой. — Прости. Ничего не понятно, но нам нужно выбираться отсюда.

— Самое время, — сказала Зоря. В её руках ёж беспрестанно елозил. — Хлюпику не терпится выбраться, когда выход близок.

Все согласились на продолжение пути, но никто не соизволил объяснить Льву, почему ими командовал ёжик.

Клим, Дым и Вий подхватили Аскольда. Есения положила руку Льва себе на плечо и помогла ему подняться.

«До чего же она тёплая», — подумал трубочист.

Он с трудом подавил желание обнять её, уткнуться в золотистые волосы, словно в подушку. Хорошо, что Пимен подхватил его с другой стороны.

— Чем от тебя пахнет? — насторожился Лев.

— Духом высшего света, — с готовностью ответил Сорока. — Лучшие духи прямо с моста Тимура. Хотел быть сегодня неотразимым. На Оплоте нынче в фаворе такой запах. Княжна не даст соврать.

— Отвратительно, — нескромно сказала Есения.

— Твой запах мешает Хлюпику, — холодно упрекнула Зоря, и ёж в её руках хрюкнул. — Идите позади.

— Не ожидал от тебя такого, Хлюпик, — поник Сорока. — Так и быть, прошу тебя, если выведешь нас на свободу.

— Как? — поинтересовался Лев.

— Он же туманник, — с притворным снисхождением Пимен глянул на трубочиста.

Сорока даже в подобных обстоятельствах не упускал возможности покрасоваться перед девушками. Лев и без того корил себя за собственное скудоумие.

— Я же неспроста уберёг Хлюпика от рагу. Туманники впадают в спячку за Пеленой, там им безопаснее. По весне они возвращаются на Осколок. Если без подробностей, то они прекрасно находят выход из скомканного пространства. Благодаря мне мы выберемся наружу.

— Хорош заливать, — откликнулся Вий. — Нам повезло, что Зоря понимает животных.

— Редкий дар у лунси, — напомнил Дым.

— Н-не будь мы все вместе, то сидели бы в п-полном темени в нашем закутке, — передёрнуло Клима. — Перо княжны — изумительный блюститель.

Есения улыбнулась Льву в свете пера:

— Мы с Зорей не хотели смотреть на твоё избиение, и твои друзья тоже. Так, мы оказались все рядышком, когда арену накрыла темнота. Потом пошли к выходу и увидели ваш свет.

— Поклялся бы на царском суде, что мы прошли пару