Фрост раскидывает руки, и в воздухе появляются сотни ледяных осколков, острых, как шипы. Все они направлены на Бэтмена.

— Попробуй уклонись от этого, — произносит Фрост. Её голос звучит иначе — всеобъемлюще, как голос божества под сводом храма.

Бэтмен откатывается, но осколки градом падают на него. Более того, будто рой прозрачных ос, преследуют его, повторяют движения. Шипы пропарывают плащ, впиваются в спину, плечи, лодыжки. Лёд окрашивается кровью. Бэтмен падает. Пытается встать, но новые и новые осколки пронзают его, пока он не замирает.

Фрост идёт к нему, и каждый её шаг сопровождается треском льда, расползающегося по полу.

— Брюс, нет! — истошно вопит Бэтгёрл, без слов понявшая намерения Фрост.

Штайн пытается отступить. Заметив это, Фрост делает пас рукой в его сторону. Доктор тут же покрывается коркой льда. С головы до пят. На его лице застывает выражение ужаса.

Пламя внутри меня вновь может вкушать кислород, а значит, пылать, но я не намерен вмешиваться. Вместо этого я прожигаю трос, которым меня опутал Бэтмен. Оплавленные куски металла шлёпаются на пол. Я сажусь, отряхиваю с кожи последние крупицы геля, теперь обращённого в снег.

— Лига справедливости доберётся до тебя, слышишь? — начинает грозить Бэтгёрл, порываясь освободиться. — Если тронешь Брюса…

Фрост не даёт ей договорить. Взмах рукой — и лёд заковывает Бэтгёрл полностью. Внутри прозрачной оболочки шевелятся только её глаза. Краснеют. Она скоро задохнётся. И смотрит на меня. С мольбой.

А я… понимаю, что ничего не могу сделать. Хочется погасить в себе эту тень сочувствия и сострадания. Завершить свою трансформацию в злодея, после которой всё будет проще. И веселее.

Разумеется, я понимал, что мой выбор приведет к массовым смертям… возможно, даже закату цивилизации, а то и человечества. Но когда по твоей вине у тебя на глазах мучительно задыхается симпатичная девушка… это совсем не то же самое, что далёкая от жизни статистика.

Я отвожу взгляд с чувством, что во мне самом медленно умирает что-то очень важное…

Остановившись над поверженным Бэтменом, Фрост взмахивает рукой. Из лужи крови под его телом начинают расти льдины, поворачивая Бэтмена лицом к Фрост. Они сковывают его тело, словно рука исполина.

— Ты всё равно проиграешь, — хрипит Бэтмен. Из его рта тоже течёт кровь. — С Суперменом тебе не справиться.

— Кто знает, — безразлично отвечает Фрост. — Я бы не была так уверена в этом, Брюс Уэйн.

Руки Фрост тоже изменились: теперь из её костяшек торчат ледяные шипы. Она тянется к маске Бэтмена, стаскивает её. Лицо Брюса Уэйна искажено ненавистью. Если он и боится, то не показывает этого.

— Ты этого не узнаешь, — продолжает Фрост. — Потому что я не намерена оставлять в живых никого, кто будет представлять для меня угрозу. Что до твоего друга-пришельца, то его уже побеждали. Много и много раз. На моей стороне — силы стихий и знания. А ещё желание видеть этот мир во власти Льда.

Её пальцы приподнимают квадратный подбородок Уэйна. Тот начинает быстро дышать, узрев на лице Фрост свою погибель. И она настигает его — ледяной шип из ладони Фрост пробивает его голову насквозь, выходя из затылка.

Взгляд Бэтмена тухнет, его безжизненное тело обмякает на ледяных подпорках.

И вот наши враги повержены. Цели достигнуты. Это победа, но почему-то я не ощущаю торжества. Вместо этого вспоминаю слова Штайна о том, что Фрост наслаждалась моей агонией. Зачем она настолько рисковала — и не только мной, но и всем планом? Но эти мысли отступают, когда она поворачивается ко мне.

— Джон, — голос Фрост звучит, как шелест зимнего ветра. — Ты сделал это.

— Мы сделали это, — поправляю я, поднимаясь на ноги.

Она смотрит на меня и молчит, но я чувствую, как пламя внутри меня разгорается с новой силой. Теперь оно не обжигает, а гармонирует с её холодом. И все сомнения окончательно рассеиваются. Мы — огонь и лёд, разрушение и созидание, хаос и порядок. Её холод сливается с моим пламенем. Разнеси нас на разные части вселенной — и всё равно мы будем едины. Никакой силе теперь этого не изменить.

Фрост идёт ко мне, берёт за руку и ведёт к окну. Оно разлетается на осколки ещё до того, как мы подходим к нему. Фрост останавливается, и вместе мы смотрим на высотки Готэма, утекающие в сторону подёрнутого сумерками горизонта.

— Всё закончилось? — спрашиваю я, глядя на её профиль. Её кожа сияет, будто покрытая алмазной крошкой. Это так красиво, что завораживает меня.

— Всё только начинается, Джон, — отвечает она. Поворачивается и смотрит на меня. Уже не чужая, не далёкая, но всё ещё такая же непостижимая, как и прежде. — Теперь этот мир наш.

Я усмехаюсь и целую Фрост.

Над Готэмом сгущаются тучи и начинает идти снег.

Глава 9

Перед глазами — синие вспышки. Тонкие алые полосы лазеров прорезают исполинские ледяные кристаллы. Те рушатся, но на их месте тут же вырастают новые и устремляются к небесам. Словно колонны, подпирают пласты льда. Те скрипят, наползают друг на друга. Уже не видно ни облаков, ни солнца — только бескрайний снежный купол.

Голова кружится, каждую мышцу ломит от усталости. Пламя, вырывающееся из-под светящейся кожи, чадит. Я едва осознаю происходящее. Но это неважно. Главное — питать теплом Фрост и уклоняться от ударов Супермена. Звучит просто, но на деле — чистое самоубийство. Мы обрушили на него всю мощь своих сил, но проклятый криптонец не сдаётся.

Фрост облачена в лёд, как в доспех. Ороговевшие чешуйки инея вспыхивают на её коже, сверкают, словно отполированная ляпис-лазурь. Моя богиня холода почти утратила человеческий облик, теперь она — разрушение. Воплощённая смерть для всего живого.

Готэм под нами обращён в ледяную пустошь. Искорёженные высотки, пронзённые ледяными пиками, торчат из сугробов, как обсидиановые осколки. Машины, самолёты, корабли, поднятые застывшими волнами залива, — всё окутано инеем. Адский холод дерёт даже моё пылающее горло. Вместе с Фрост пришла зима, которой эта планета не знала уже миллионы лет.

— Джон, тепло! — командует Фрост, и я без колебаний подчиняюсь. Потоки пламени срываются с кончиков пальцев, окутывают её.

Краем глаза замечаю, как криптонец зависает в воздухе. Его алый плащ — единственное пятно