Но главное признание я из него вытащил.

— Итак, Николай Павлович, вы утверждаете, что намеренно испортили артефакты для императорского двора тайком от руководителей проекта в ювелирном доме Фаберже? Глава проекта, Василий Фридрихович Фаберже, не был в курсе вашей аферы?

Пилин едва не всхлипнул.

— Конечно, нет! Никто из руководителей проекта не знал о том, что я сделал… Но я понимал, что рискую, поэтому сразу уволился, а накопленные средства позволили мне открыть собственное дело…

Ага. Это собственное дело прикрывало его тёмные делишки. Только недолго. Это же надо быть идиотом, чтобы так подставиться перед криминалом…

— Благоадрю за информацию, Николай Павлович.

Я выключил запись и убрал телефон. Информации было достаточно для запуска нового расследования.

— Что теперь? — спросил Пилин.

— Теперь я вызову сотрудника Департамента, вы поедете с ним и повторите всё это под протокол, — ответил я, поднимаясь с кресла. — Поскольку я уверен, что вам угрожает опасность, я останусь с вами до прибытия сотрудников ведомства. Я — Фаберже, Николай Павлович, и держу слово.

Пилин кивнул, понимая, что выбора у него не было.

Я снова взял телефон и набрал номер Ушакова. Время уже позднее, но для такого дела можно было и нарушить приличия.

Ушаков ответил на четвёртый гудок. Голос у него был усталый и недовольный.

— Саша? Что-то срочное?

— Ага, — ответил я. — Денис, сейчас я скину тебе одну запись. Ознакомься и приезжай на Большую Морскую, дом тридцать восемь. Артель Пилина. Желательно в сопровождении пары сотрудников.

— Что? — в голосе Ушакова появились нотки изумления. — Саша, ты вообще…

— Пожалуйста, сделай, как я говорю, — перебил я. — У меня есть признание того, кто подставил нашу фирму. Жди видео.

Повисла тишина. Я слышал, как Ушаков тяжело дышал в трубку.

— Ладно, — наконец вздохнул Ушаков. — Присылай.

Он отключился. Я отправил файл и уставился на неподвижно сидящего в кресле Пилина.

Минуты через три телефон зазвонил снова.

— Саша, отвечай прямо, — голос Ушакова звучал теперь совершенно трезво. — Ты выбивал эти показания силой?

Вопрос был закономерным. В Департаменте прекрасно знали, что доказательства, полученные под принуждением, в суде не пройдут.

— Денис, я же не изверг, — фыркнул я. — Это чистосердечное признание господина Пилина. У него, видишь ли, неожиданно проснулась совесть. Могу показать его по видеосвязи, если ты так о нём беспокоишься… Убедишься, что он цел и даже не связан.

— Я о тебе беспокоюсь! Саша, если ты на него давил…

— Да расслабься ты, — успокоил я. — Николай Павлович не может дождаться, когда вы приедете и заберёте его в Департамент. Только быстрее — у человека могут появиться другие проблемы, которые сделают его свидетельские показания неактуальными.

Намёк Ушаков понял правильно.

— Понял. Через полчаса буду.

Я отложил телефон и посмотрел на бывшего закрепщика.

— Они приедут? — с надеждой спросил он.

— Куда денутся…

Ушаков и правда приехал быстро. Уже через двадцать минут напротив магазина остановились две машины — чёрная служебная «Онега» Дениса и полицейский «Витязь» с мигалками, но без сирены.

Из первой машины вылез Ушаков в своём неизменном сером пальто, из второй — двое полицейских в форме и один в штатском. Классический состав для задержания.

Я дождался, пока они подойдут к главному входу, и только тогда велел Пилину поднять ролеты на двери, а сам отступил в сторону. Моя роль в этом спектакле должна была выглядеть максимально невинной.

Ушаков вошёл первым и огляделся. С удовлетворением отметил, что в зале был идеальный порядок без следов потасовки. Пилин почти что бросился к нему в объятия — бледный, с растрёпанными волосами и дрожащими руками. За это время он успел основательно себя накрутить.

— Денис Андреевич? — переспросил он дрожащим голосом, узнавая Ушакова. — Это вы? Правда вы…

— Добрый вечер, Николай Павлович, — официально кивнул Ушаков. — Департамент контроля оборота артефактов. Нам нужно поговорить о записи, которую предоставил Департаменту господин Фаберже.

— Да, да, конечно! Я готов всё рассказать! Заберите меня отсюда, прошу вас!

Ушаков удивлённо поднял бровь, явно не ожидая такого энтузиазма от подозреваемого.

— Николай Павлович, прежде всего вы имеете право…

— К чёрту права! — перебил его Пилин, оглядываясь по сторонам так, словно ожидал увидеть снайперов на крышах. — Я хочу дать показания! Прямо сейчас! И прошу взять меня под стражу!

Один из полицейских переглянулся с коллегой. Такого поворота они тоже не ожидали.

— Под стражу? — Ушаков нахмурился. — Николай Павлович, вы понимаете, что говорите?

— Понимаю! — Пилин схватил Ушакова за рукав. — Поедем немедленно!

Ушаков перевёл взгляд на меня. Я стоял поодаль, с видом человека, который случайно оказался свидетелем происходящего.

— Александр, ты не в курсе, что с ним? — спросил он. — Он головой не бился?

— На моей памяти, нет. Угрызения совести, полагаю, — пожал я плечами.

— Александр Васильевич ни к чему меня не принуждал! — выпалил Пилин, поняв направление вопросов. — Я сам всё рассказал! Сам! И прошу вас — заберите меня в Департамент!

— Хорошо, — решил Ушаков. — Поедем в Департамент и там всё выясним. Сергей Иванович, — обратился он к одному из полицейских, — проводите господина Пилина к машине.

Он действительно выглядел человеком в панике. Постоянно оглядывался, вздрагивал от каждого звука, прижимался к полицейским, словно они были его телохранителями. И как такого невротика вообще угораздило связаться с чёрным рынком?

— Александр Васильевич, — сказал Ушаков, когда Пилина усаживали в машину, — я вынужден просить вас проехать с нами.

— Конечно, Денис Андреевич.

Сейчас Ушаков не был моим другом — он выполнял свою работу. И я уважал это. Денис всегда отличался тем, что чётко разделял личное и служебное, даже когда они пересекались.

— Благодарю, — кивнул Денис. — Садитесь в мою машину.

* * *

Департамент контроля оборота магических артефактов размещался в старинном особняке на Фонтанке.

Мраморные колонны соседствовали с металлодетекторами, а позолоченная лепнина — с камерами видеонаблюдения. В холле дежурили охранники, а за стойкой на этаже восседала хорошенькая блондинка в зелёной форме Департамента.

Ушаков сразу увёл Пилина в один из кабинетов для предварительного допроса, оставив меня в холле в компании кожаных кресел и портретов высокопоставленных чиновников. Время шло к полуночи, но Департамент, кажется, работал круглосуточно.

— Кофе будете? — мило